Но Бэтмэну было виднее.
В углу кабинета комиссара Гордона стоял телевизор. Звук был отключен, но мелькающие картинки — служащие Департамента юстиции и таможни, выносящие костяные стулья и стол из Кистоуна — рассказали Бэтмэну все, что он хотел узнать об отношении Женщины-кошки к Тигру.
Бэтмэн воспользовался телефоном на столе Гордона и набрал прямой номер в Пещеру. Альфред немедленно взял трубку. Бэтмэну удалось быстро убедить дворецкого в том, что он совершенно цел и относительно невредим, а также объяснить, что домой он прийти еще не готов.
— Я тут смотрю телевизор. Я многого не знал о Тигре. Бэтмэну придется остановить ее.
На том конце повисла двухсекундная пауза. «Вы уверены, сэр?» — Да, Альфред, уверен, — его всегда удивлял тот объем обеспокоенности, который дворецкий вкладывал в несколько ничего не значащих, вежливых слов. Удивляться не следовало. Альфред был рядом с Бэтмэном, но никогда до конца не разделял его позицию.
— Очень хорошо, сэр. Я постоянно на связи.
Бэтмэн положил трубку. Он вскинул голову к двери, узнав звук шагов Гордона.
— Спасибо за гостеприимство, старик, — сказал он, открывая дверь перед комиссаром. — Я словно заново родился.
— Ты здесь всегда желанный гость. Ну что, перейдем к делу? Тело Лобба скорее всего всплывет в гавани через несколько дней, а если нет, ему же хуже. Сыщики из офиса Федерального прокурора готовы разобрать Готам по кирпичику, чтобы найти свою канарейку. На улицах поговаривают, что Тигр сменил маску.
— Мне придется отыскать его раньше других.
Гордон сморщил нос, словно запахло гнилью. «Ты все-таки думаешь, она не виновата?» Тот ничего не ответил.
— Береги себя, — сказал Гордон, когда его гость уходил.
Когда Тигр пришел в себя, ему показалось, что он уже в тюрьме; потом понял, что комнатка слишком мала для тюремной камеры. Он был в Старом городе. Он притащился сюда в поисках хоть какого-нибудь врача, который заштопает его по сходной цене. Должно быть, отключился, когда начали зашивать рану. Тигр никогда не умел терпеть боли. Он приподнялся и сел.
Дыра в плече ощущалась словно раскаленный гвоздь, но двигаться он мог.
Незнакомец предложил ему янтарный флакон и стакан с мутноватой, подозрительной на вид водой.
— Это от боли. Воды?
Тигр оттолкнул стакан, но взял таблетки здоровой рукой. «Передай своему знахарю, что я благодарю его за гостеприимство».
Он выполз в коридор и встал. От внезапной перемены позы у него закружилась голова, но пути к отступлению были отрезаны. Сегодня ночью.
Всю рухнуло так быстро, так окончательно. Он никогда не верил пастухам, когда они говорили, что их враги не остановятся ни перед чем. Ему-то казалось, что все они из заштатного цирка. А полиция — кто навел ее? Но тут появилась черная кошка — черная тигрица, и стало ясно, что теперь делать. Удалось уйти живым. Появилась надежда.
Солнце было уже высоко, когда Тигр вышел за железную дверь. Глаза резало. Он провалялся без сознания дольше, чем ему казалось. Машинально он стал искать солнечные очки, но они исчезли вместе с курткой и ботинками.
Ботинки на нем были слишком большие. Куртка же была мала и воняла соусом чили, но она, по крайней мере, прикрывала пятна крови на рубашке. Тигр запахнул ее поплотнее и направился в сторону улицы.
Связной уже знал, что случилось. Не может быть, чтобы не знал.
Поэтому Тигр осторожно выглянул из переулка. Он осмотрелся, нет ли где фургона с антеннами. Улица была пуста. Тигр принял те же меры предосторожности на двух следующих перекрестках, затем начал расслабляться. Если бы босс хотел его видеть, фургон уже ждал бы его поблизости. Ему хотелось добраться домой, почиститься и вымыться прежде, чем встречаться с боссом.
На границе Старого города он поймал такси и назвал адрес Кистоуна.
Водитель опустил флажок и, держась за руль одной рукой, влился в поток машин.
— Вы там живете? — спросил он, глядя в зеркальце на Тигра, а не на улицу. — Там всевозможных копов собралось больше, чем я за всю жизнь видел. Телевизионщики. Суетятся все. Этот парень, которого они ищут, должно быть, крупная рыба.
Тигр онемел. Боль в плече отошла на задний план. Он велел водителю остановиться за несколько кварталов от Кистоуна. Руки тряслись, когда он полез в потайной карман и достал двадцатку.
— Сдачи не надо.
— Спасибо, — таксист взял бумажку той рукой, что никогда не дотрагивалась до руля, и засунул ее в карман рубашки. — Знаете, вы какой-то бледный. Вы точно не хотите подъехать поближе?
— На воздухе мне полегчает, — ответил Тигр со слабой улыбкой. Вылезая из машины, он снова почувствовал больное плечо и облегчил боль, с силой хлопнув дверью. Таксист послал его к черту.
Тигр еще надеялся, что этого не случится, но надежда таяла.
Телевизионные фургоны стояли в два и даже в три ряда. Ни один из них не напоминал фургон босса, но Тигр все же приблизился очень осторожно. Нет причин для паники, сказал себе Тигр, подходя к тому месту, где кончался ряд фургонов и начинался строй полицейских машин. У него был тяжелый день — несчастный, катастрофический день — но он не сделал ничего такого, что могло так взбудоражить прессу.
— Эй, друг, ты не подвинешься немного? Мы пытаемся отсюда снимать.
Проныра-техник похлопал Тигра по раненому плечу. Тигр покачнулся, но устоял в толпе, собравшейся вокруг красивого, как кинозвезда, репортера, который проверял звук и постановку света. Он невольно задержал дыхание, когда началась запись.
— Кто такой этот Эдди — Тигр — Лобб? За одну ночь он превратился из мелкой неприятности для полиции в мировую знаменитость. Пока что очевидны две вещи. Первое, как нация и весь мир уже видели сегодня утром, Эдди Лобб превратил свою готамскую квартиру в ночной кошмар эколога. И второе, он был главным действующим лицом в перестрелке на пирсе 23, в которой один полицейский погиб, двое ранены, и после которой у всех на устах слово «Бессарабия». Но кто же такой Эдди — Тигр — Лобб? Рядом со мной Рамон Диаз, привратник кондоминиума Кистоун…
Репортер сделал драматическую паузу. Тигра охватила паника. Райм узнает его, стоящего здесь впереди толпы, и тогда все кончено. Пауза затягивалась.
— Где он, черт возьми? Где этот коротышка? Перестаньте снимать.
Тигр с благодарностью воспользовался отсрочкой приговора и растаял в толпе, не веря собственному счастью. Внезапно толпа раздалась в стороны, и он обернулся на движущийся грузовик. Там были все его тигры, в беспорядке сваленные вместе. Они никогда не простят ему этого. Они уничтожат его. Он уже был все равно, что покойник. Лучше бы ему остаться в реке, чтобы отлив унес его в море.
В то же время Эдди Лоббу не приходило в голову сдаться десяткам ожидающих его полицейских. Если суждено умереть, надо умереть, как жил, на портовых улицах, а не гнить в тюрьме. Чудесным образом разум его прояснился, а плечо перестало ныть. Тигр без труда отошел на квартал от Кистоуна и поймал другое такси.
