Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 52
Отец еще немного помолчал, а затем стал говорить о былых временах. Он вспомнил, что как-то раз они готовили лепидопа, которого прислал Хун Чол. Мама накопала редьки в огороде на склоне холма, отмыла ее от налипшей грязи и удалила зеленую ботву, очистила от толстой кожуры и порезала крупными дольками, а затем разложила на дне котелка и приготовила на пару лепидопа, который покраснел от множества добавленных в котелок ароматных специй. Мама выловила самый жирный кусок рыбины и положила в отцовскую миску с рисом. Отец плакал, вспоминая тот весенний день, когда они обедали, с аппетитом уплетая приготовленную мамой рыбу, и, насытившись, прилегли вздремнуть. Отец сказал, что тогда и не догадывался, что это и есть счастье.
— Я плохо относился к твоей маме. И постоянно жаловался на свои болячки.
Это действительно так. Отца или не было дома, или, вернувшись, он постоянно болел. Теперь он, похоже, искренне сожалел о своем поведении.
— Когда я начал бесконечно болеть, то же самое, очевидно, произошло и с твоей мамой.
Возможно, мама просто не могла поделиться, что ей очень плохо, потому что жалела больного отца? Заботясь о домочадцах, мама просто не имела права болеть. После пятидесяти лет отец стал принимать лекарства от давления, у него болели суставы и появились первые признаки катаракты. Незадолго до маминого исчезновения отец в течение года перенес несколько операций на колене, и, поскольку у него появились трудности с мочеиспусканием, ему сделали операцию на простате. У него случился инсульт, три раза за один год он оказывался в больнице, где его держали по две недели, и вскоре все повторялось снова. Каждый раз после такого приступа мама оставалась ночевать у него в больнице, хотя семья и наняла для отца сиделку. В первую ночь, когда вместо мамы в больнице осталась сиделка, отец заперся в ванной и отказывался выходить. Сиделка позвонила маме, которая остановилась у Хун Чола, и рассказала, что не знает, как успокоить неожиданно взбунтовавшегося отца. Мама тут же отправилась в больницу, хотя время было далеко за полночь, и успокоила отца, который все еще сидел в ванной.
— Это я. Открой дверь, это я.
Отец, едва услышал мамин голос, тут же отпер дверь. Он сидел, бессильно сжавшись в уголке около унитаза. Мама довела его до кровати. Отец некоторое время пристально смотрел на нее и, наконец, уснул. Позднее он говорил, что ничего этого не помнит. На следующий день после этого ты спросила его, зачем он все это устроил, и отец удивился: «А что я устроил?» Разволновавшись, ты продолжила расспросы, но он тут же закрыл глаза.
— Отец, маме тоже необходим отдых.
Отец в ответ отвернулся от тебя. Ты знала, что он только притворяется спящим, а сам слушает, о чем вы с мамой разговариваете. Мама думала, что он сделал это, потому что испугался: проснулся и понял, что находится не дома, а в больнице, где кругом незнакомые люди и никого из родных нет рядом, и потому решил спрятаться.
— А что тут страшного? — Отец, вероятно, услышал твое тихое бормотание.
— А разве тебе никогда не бывает страшно? — Мама взглянула на отца и тихо продолжала: — Твой отец уверяет, что со мной тоже такое случается. Он говорит, что иногда просыпается посреди ночи, а меня нет рядом, и тогда он начинает искать меня и находит в сарае или за земляной стеной, и я размахиваю перед собой руками и говорю: «Не трогайте меня». Отец рассказывает, что в такие моменты я вся дрожу.
— Правда, мама?
— Только я этого не помню. Твой отец утверждает, что ему приходилось отводить меня в дом, укладывать и давать выпить воды, и, в конце концов, я засыпала. Если со мной такое бывает, то не сомневаюсь, что и твой отец тоже боится.
— Чего боится?
Мама пробормотала еле слышно:
— Думаю, страшно было просто жить день за днем. Самое страшное, когда ты обнаруживаешь, что не осталось риса. Когда я думала, что мои дети станут голодать… мои губы пересыхали от ужаса. Бывали и такие дни.
Отец никогда никому из вас не рассказывал, что с мамой иногда происходило нечто подобное. Когда ты позвонила ему после маминого исчезновения, он рассказывал тебе разные истории из прошлой жизни, чтобы растянуть разговор, но так и не признался, что иногда мама вставала ночью и, не просыпаясь, бродила по дому, пытаясь спрятаться.
Ты смотришь на часы. Сейчас 10 часов утра. Проснулся ли Ю Бин? Позавтракал ли?
Сегодня ты проснулась в 6 утра в старом отеле, окна которого выходят на железнодорожный вокзал Термини. После маминого исчезновения гнетущее отчаяние давило на твое тело и душу, словно ты постепенно погружалась в холодную, черную воду. Ты сделала попытку встать с кровати, и Ю Бин, который спал повернувшись к тебе спиной, обернулся, чтобы обнять тебя. Ты осторожно убрала его руку и положила на кровать. Он прижал ладонь ко лбу и пробормотал:
— Поспи еще немного.
— Я не могу спать.
Он снова повернулся к стене. Ты некоторое время смотрела на его упрямую спину, а затем ласково погладила своего друга, которого ты перестала обнимать с тех пор, как пропала мама.
Члены твоей семьи, опустошенные безрезультатными поисками мамы, чаще мрачно молчали, собираясь вместе. А затем вы все начинали вести себя чересчур импульсивно. Кто-то, уходя, демонстративно пинал дверь ногой, кто-то наливал саке в большую пивную кружку и залпом опустошал ее. Отгоняя от себя мысли о маме, которые не давали вам покоя, пронизывая привычное существование, все вы думали только об одном: если бы мама была здесь. Если бы мама еще хоть раз позвонила и сказала в трубку: «Это я!» — она ведь всегда так говорила. После ее исчезновения вы не могли более десяти минут поддерживать спокойную беседу. Один-единственный вопрос: «Где же сейчас мама?» — витал в воздухе, заставляя вас волноваться и не давая думать ни о чем другом.
— Думаю, сегодня я хочу побыть одна, — наконец, решаешься произнести ты.
— И что ты будешь делать одна? — спрашивает он, по-прежнему глядя в стену.
— Хочу побывать в соборе Святого Петра. Вчера, ожидая тебя в вестибюле отеля, я записалась на экскурсию в Ватикан. Я должна одеться и идти. Мы встречаемся в вестибюле и в семь двадцать уезжаем. Нам объяснили, что в Ватикан такие огромные очереди, что если мы не успеем к девяти часам, то придется ждать два часа, чтобы попасть внутрь.
— Ты могла бы пойти туда завтра вместе со мной.
— Мы ведь в Риме. Здесь столько других интересных мест, куда мы можем пойти вдвоем.
Ты тихо умылась, чтобы не беспокоить его. Хотела вымыть голову, но подумала, что громкий звук льющейся воды будет мешать ему, и просто зачесала волосы назад, собрав в хвост, а затем внимательным взглядом окинула свое отражение в зеркале. Одевшись, ты вышла из ванной и сказала так, будто только сейчас об этом вспомнила:
— Спасибо, что привез меня сюда.
Ю Бин натянул простыню на голову. Ты знаешь, что все это время он проявлял недюжинное терпение. Он представил тебя как свою жену людям, с которыми вы здесь познакомились. Вероятно, ты уже была бы его женой, если бы мама нашлась. После утреннего семинара вы с ним были приглашены на обед с несколькими другими супружескими парами. Если он пойдет в ресторан один, его начнут расспрашивать, где его жена. Ты еще раз посмотрела на своего друга, который по-прежнему лежал с головой укрывшись простыней, и вышла из номера.
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 52
