Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 49
«Где изолента? Кто починит велосипед, Пушкин, что ли? Мы хотим на качели! Можно, я поиграю в автомобиле?» Я, понимая Пушкина, на них грубо рявкнул и остался в одиночестве, виноватый, конечно, но счастливый, что есть у меня, на кого рявкнуть.
Так вот, мы хотим, чтобы нас оставили в покое, потому что там, в покое, есть тишина и одиночество с Богом, и мир, и радость. Тут-то ты и понимаешь, что нужно всех оставить в покое, чтобы они были счастливы хотя бы ровно на отсутствие тебя. Как это сделать? Очень просто. Святому Марку Саровскому[52]принадлежит прекрасное поучение: «Надо жить так, как будто тебя вообще нет». Вот это я понимаю – крутизна. Нет меня, и точка. И я никому не мешаю, и ко мне никто не лезет. И я стараюсь изо всех сил стать никем. И все забыть, чем бы мог удивить или развлечь людей: забываю фамилии, книги, целые философские системы и даже, к своей вящей радости, географию. Я рад своей деградации, сердце освобождается от шелухи. Вот вчера бы точно дал этому водиле по горлу, потом бы еще пинал ногами и час после чувствовал такую негу во всем теле. Или бить бы не стал и потом мучился часа два, что надо было дать по подрыльнику. А теперь – красота. Ни меня, ни водилы, одна летняя тишина, радость и тень дерева на бетонном заборе, такая четкая, что хочется взять кисточку с черной тушью и прорисовать этот силуэт, чтобы потом прийти ночью и рассматривать результаты дневного безумия. Или вот я сидел давеча у реки на складном стульчике и удил рыбу, и словно бы была вечность. Поплавок дергался, рыбка ловилась, а потом я, пьяный и счастливый, бухнулся спать в высокую траву, а под утро пошел дождь, и мы с друзьями вымокли и домкратили застрявшие машины. И из этой грязи бухнулись в горячую баню и парились, как безумные, скидывая мокрую одежду, всю в глине, как латы после битвы. И внутри всего этого была тишина. Мы не мешали друг другу, мы не лезли друг к другу, мы просто были чем-то целым, и каждый – никем. Здесь нет ни надрыва, ни подвига, ни аскетизма, здесь есть тишина соприсутствия растворившихся в тишине и счастье. Нас нет в суете, мы есть только в любви и Боге, а для этого надо стать никем для этого мира. Чтобы мир не заметил нашего счастья. Девки мои вот пришли, трещат чипсами и смотрят на большую зеленую ягоду – арбуз, которую просила купить трехлетняя Лиза. А ее святая преподобномученица Елизавета, немецкая принцесса, которую русские сделали Великой княгиней, вдовой, игуменьей, а потом убили, казалось, улыбнулась на иконе, вспоминая, как преподобный Сергий уходит молодым парнишкой в лес, чтобы стать никем.
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 49
