– Как быстро пролетело время, дорогой Алюшка! – бесконечно повторяла мама, изо всех сил стараясь сдержать сентиментальные слезы. – Казалось бы, ты только что прилетел, и вот – уже нас покидаешь! Мы так и не поговорили по душам. И вообще, я думала, мы вместе встретим Новый год…
Я крепко обнял ее.
– Ну уж нет, мама, – проговорил мягко и нежно, – в этом отношении я суеверен: где встретишь Новый год, там его и проведешь, а ты уж меня прости, но я не хотел бы навеки поселиться в жаркой Африке. Нет, конечно же, здесь просто прекрасно, но…
– Знаю-знаю, – со смехом замахала на меня рукой мама. – К тому же твое прибытие в любую точку мира – верная примета, что скоро там произойдет загадочное преступление. А с нас хватит преступлений! Правда, Томми?
Томми, улыбаясь, кивал, в одно мгновение напомнив мне пару британцев, в компании которых я летел сюда какую-то неделю назад.
– Зато мы нашли убийцу и вернули церкви ее Черную Мари, а благодаря моей невольной ошибке арестован убийца слонов, – многозначительно поднял я палец. – И ведь помнишь, мама, это произошло сразу после того, как мы с тобой подняли тост за разоблачение злодея!
– Так оно и было, – кивнула мама. – Я обязательно сообщу тебе, чем кончится это дело. Оно обещает быть громким, в нем примут участие видные личности от партии Greenpeace. От всей души надеюсь, что это помешает другим жестоко истреблять животный мир Африки.
Я многозначительно поднял палец.
– Не забудь сообщить мне и об исходе дела Паскаля Клебо!
– Разумеется. Кстати, вчера я случайно встретила Акиду. Старик похвастался мне, что Джимми пообещал создать статуэтку Олапы – подарок лично ему. Ты в курсе, что Акида – родной дядя Джимми?
– В курсе. И очень рад за лебона. На мой взгляд, самые опасные люди те, которые ни во что не верят – ни в Пресвятую Деву Марию, ни в Олапу.
– Согласна, мой дорогой.
Несколько минут – и объявили посадку на мой рейс. Мы последний раз обнялись с мамой, со славным Томми, пожелали друг другу счастливого Нового года и разошлись: я отправился за полосу отчуждения, а мои дорогие люди остались в солнечном, кричащем красками и смехом зале аэропорта.
Вместо послесловия
Этот Новый год был самым волшебным и чудесным праздником за всю мою жизнь. К моему прилету на Женеву внезапно повалил мокрый снег. Крепко обнявшись, мы ехали с Соней до Версуа в такси, за окнами которого то и дело мелькали почти лубочные картинки: розовощекие детишки, в восторге лепившие снеговиков.
– Не представляешь, как я рада, что мы вместе, – щекотно прошептала Соня мне на ушко и мирно вздохнула: – Встретим Новый год с тетей Лорен, которая, кстати, ужасно рада твоему приезду, а потом закроемся в моей комнате и будем любить друг друга до самого утра…
Разве можно придумать лучший сценарий празднования лучшего праздника всех времен и народов? Разумеется, нет!
Я покрепче обнял Соню и закрыл глаза. При этом хочу отметить на всякий пожарный: глаза моей души оставались открытыми – ночью и днем, во сне и бодрствовании, в любви и скорби. Как учил мудрый Акида!..
