Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 98
— Только не мучьте блох ради меня. — Я вытянула шею, пытаясь подглядеть, что там Тоби колдует над своим ящиком с блошиным цирком.
— За кого ты меня принимаешь?
Хороший вопрос. Я не знала, за кого мне его принимать. До сих пор не могла понять.
Тоби развернул ящик «лицом» ко мне. Это и вправду был цирк, на три арены. Как настоящий, только совсем-совсем маленький. С крошечными лесенками и велосипедом, сплетенным из проволоки. С канатом, натянутым между двумя стойками, и хрупкой трапецией для воздушных гимнастов. Я невольно улыбнулась тому, насколько искренне и непритворно Тоби включился в свое представление и вошел в роль директора цирка. Трапеция раскачивалась, крошечный велосипед медленно ехал по кругу. Тоби тихонько давал команды, хвалил блох за отличное выступление и постоянно твердил им, какие они замечательные.
— Браво! Брависсимо! — говорил он всякий раз, когда они делали все как нужно.
В конце концов он объявил, что представление закончено, и обратился к почтеннейшей публике в моем лице с просьбой поблагодарить артистов бурными аплодисментами.
Я пару раз хлопнула в ладоши и скрестила руки на груди.
— А блох-то и нет.
Тоби улыбнулся мне озорной улыбкой.
— Да, Джун. Блох нет. Это фокус. Ловкость рук.
— То есть руки у вас золотые.
Слова прозвучали откровенной насмешкой. Я и сама толком не поняла, нарочно так сделала или случайно. Но Тоби опять ничего не заметил. А если и заметил, то не подал вида.
— Да не то чтобы очень, — сказал он. — Если в чем и золотые, то только во всяких никчемных глупостях. Я не пишу, не рисую. Ни к чему полезному не приспособлен. И я не только про руки на самом-то деле. Ты посмотри на меня. Весь какой-то корявый и неуклюжий.
— Как супергерой всего с одной суперспособностью.
— Ну, на супергероя я точно не потяну. Кстати, а у тебя есть какая-то суперспособность? Наверняка должна быть.
Я задумалась, мысленно оглядев себя с головы до ног. Это было не самое увлекательное занятие. Как будто меня заставили просмотреть самый скучный раздел каталога товаров по почте. Скажем, аксессуары для ванной комнаты. Невыдающийся ум. Невыразительное лицо. Обаяния — ноль. Сексапильности — ноль. Руки — крюки.
— Сердце. Твердое сердце. — Я и сама толком не поняла, почему так сказала. — Самое твердое сердце на свете.
— Гм… — Тоби задумчиво пошевелил пальцами. — Очень полезная суперспособность. Очень нужная, да. Вопрос только в том… — Он помедлил, подбирая слова. Как будто все это было всерьез.
— В чем вопрос?
— Камень или лед? Расколется или растает?
Тоби принялся неторопливо собирать разложенный ящик, бережно подгибая на место все подвижные детали блошиного цирка. Может быть, Тоби и не был аккуратистом — если судить по тому, какой развал царил у него в квартире, — но в своем маленьком цирке он, похоже, поддерживал идеальный порядок. Я наблюдала за ним и думала: интересно, и сколько же раз он сидел здесь, в подвале, и разговаривал со своими невидимыми блохами, пока я гостила у Финна. И кстати, не Финн ли купил ему этот блошиный цирк? Мне вдруг пришло в голову, что, может быть, Тоби меня ненавидит. Может быть, он ненавидит всю нашу семью. И я бы не стала его винить. Тоби закрыл ящик крышкой и защелкнул замочек, тронутый ржавчиной.
— А как вы познакомились с Финном? — спросила я.
Тоби нахмурился. Отхлебнул виски, постучал пальцем по краю бокала.
— Да что там рассказывать? Ничего интересного. Мы познакомились в изостудии. — Он подошел к книжному стеллажу. Встал, повернувшись ко мне спиной, и провел пальцем по красным кожаным корешкам. — Финн говорил, вы с ним часто ходили в «Клойстерс».
Он явно пытался увести разговор в сторону, но я была твердо намерена добиться ответа.
— Вы же говорили, что не рисуете, — сказала я.
— Да, с рисованием у меня плохо. Это был просто такой курс занятий. Лучше ты мне расскажи, что там интересного в «Клойстерсе».
— А вы разве там не были?
Он покачал головой.
Я отвернулась, чтобы он не увидел моей улыбки. Мне не хотелось, чтобы он понял, как меня радует, что Финн показал это волшебное место только мне одной.
— Расскажи, — повторил Тоби. — Мне интересно.
— Правда?
Тоби кивнул, и я принялась мысленно представлять себе «Клойстерс».
— Ну, во-первых, снаружи он выглядит не особенно впечатляюще. Но когда входишь внутрь — там все другое. Как будто ты не в Нью-Йорке. Вообще не в Америке.
Я рассказала ему, что, как только ты входишь в «Клойстерс», попадаешь в другое время. Прямиком в Средневековье. Рассказала ему о широких каменных ступенях, ведущих на главный монастырский двор. О стенах, сложенных из больших каменных блоков, точно как в средневековом замке. Тоби сидел на ковре и слушал, как я рассказываю о внутренних двориках с травяными садами, где растет медуница, и адамов корень, и окопник аптечный, и тысячелистник.
Мысленно я была там — вместе с Финном. Он растирал между пальцами лист растения, чтобы лучше почувствовать запах, и рассказывал мне об учении о сигнатурах, согласно которому Бог отметил все лекарственные растения особыми знаками — сигнатурами, — чтобы люди знали, какое растение от чего лечит. Красные растения исцеляют болезни крови. Желтые помогают при разлитии желчи. Корни определенных растений, названий которых я не запомнила, имеют форму геморроидальных шишек, почек или сердца и, соответственно, лечат те органы, на которые похожи. Финн сказал, что с точки зрения медицины это, конечно же, полный бред. Но сама идея прекрасна. Начертать свое имя на целом мире — это действительно сильный образ. Я не стала рассказывать об этом Тоби. Не стала рассказывать про нас с Финном. Я говорила о выразительных, изящных изгибах каменных арок, о вымощенных булыжником переходах, о красочных гобеленах с невообразимым количеством мелких деталей. Я ни единым словом не упомянула о Финне, но все равно, когда я посмотрела на Тоби, он плакал.
— Что с вами?
Он вытер глаза и попробовал улыбнуться.
— Не знаю. — Он невесело рассмеялся. — Кажется, со мной все и сразу.
И вот тогда в моем сердце поселилась симпатия к Тоби, потому что я хорошо понимала, что он имеет в виду. Я знала, что это такое, когда практически все в этом мире напоминает тебе о Финне. Электрички, Нью-Йорк, растения, книги, мягкие черно-белые печенюшки и тот парень в Центральном парке, игравший польку одновременно на скрипке и губной гармошке. Даже то, чего ты не видела вместе с Финном, все равно напоминает о нем. Потому что тебе сразу хочется, чтобы он тоже это увидел. Хочется взять его за руку и сказать: «Смотри». Потому что ты знаешь: ему это понравится. Он обязательно это оценит и сделает так, что ты почувствуешь себя самым внимательным и наблюдательным человеком на свете — ведь ты углядела такое чудо!
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 98
