— Я из «Магазина на диване», — прошипела Пегги Джин, — а не из «Товаров почтой»! — После чего она встала и стремительно вышла из кабинета миссис Гаттел.
С каждой минутой все хуже и хуже. Как только муж мог поместить ее в такое ужасное место? Она попыталась представить на своем месте Элизабет Тейлор, но не смогла. Господи, ну почему он не мог послать ее в клинику Бетти Форд? В этой дыре знаменитостям не место!
— Я слышу голоса с того света, — раздался хриплый голос за спиной Пегги Джин. Обернувшись, она увидела дряхлую старуху с бородавкой на носу, похожую на ведьму из сказки. Из бородавки росли волосы.
Пегги Джин попятилась к стене.
— Не надо со мной разговаривать, — сказала она ведьме.
К счастью, появилась медсестра и взяла старуху под руку.
— О, Пегги Джин. Я вижу, вы уже познакомились с миссис Кринли. Она наша новая пациентка. — Пегги Джин проскользнула мимо и вошла в свою палату. Ей не хотелось мятного ликера, не хотелось валиума. Больше всего на свете ей хотелось закрыть дверь.
И тут до нее дошло. Осознание ударило ее, как бейсбольная бита по лицу. Ей на самом деле очень хотелось мятного ликера и валиума. Желание было сильным, всепоглощающим. Она села на край кровати и стала раскачиваться. Что она должна делать, когда чувствует запретную тягу? Чему ее учили? «Желания похожи на погоду: они успокаиваются. Забудь обо всем, пусть все идет своим чередом. Возьми себя в руки и делай то, что нужно». Или это был совсем другой совет?
Сегодня утром на групповой терапии она объяснила, что на самом деле ее проблема не в том, что она злоупотребляет алкоголем и таблетками. Все дело в том, что ее преследует какая-то ненормальная, которая завидует ее славе.
И тут ужасный мужчина, который сидел напротив, произнес:
— Милая моя, ты отрицаешь очевидное.
Еще кто-то добавил:
— Может, тебя кто-то и преследует, но ты боишься посмотреть в лицо страху и начинаешь глушить его алкоголем. Глотаешь таблетки, чтобы забыться.
Тогда Пегги Джин заявила, что она «не такая, как все другие, обычные люди», и всего лишь пытается «успокоить нервы перед камерой».
Лесли, ведущая групповой терапии, напомнила Пегги Джин, что та пыталась покончить с собой и муж обнаружил ее в состоянии наркотического опьянения.
— Я ничего такого не помню. У меня был шок.
Тут одна из пациенток, женщина, слишком хорошенькая для алкоголички, ухмыльнулась:
— Это называется «вырубиться», детка. А нормальные люди не вырубаются. Не хочется тебя огорчать, но такое случается лишь с нами, алкоголиками.
Пегги Джин пришла в ужас.
— Вы, людишки, вы просто… — Тут она ввернула выражение, которое недавно выучила: — …Вы просто проецируете на меня свои проблемы. Я вообще не должна здесь находиться!
Она встала, чтобы уйти, но Лесли сказала ей, что бегство — это не выход.
— Мне очень жаль, но вы должны посмотреть в лицо своим проблемам.
Тут она разрыдалась, и кто-то протянул ей коробку с салфетками. Взглянув на коробку, Пегги завыла еще громче.
— Я не могу пользоваться этими салфетками! Я пользуюсь только салфетками, пропитанными лосьоном. Неужели вы не понимаете, что камера иногда снимает с близкого расстояния?
Пегги Джин встала с кровати и подошла к раковине. Ополоснула лицо холодной водой и посмотрела на себя в зеркало. «Меня зовут Пегги Джин, я алкоголичка и наркоманка». Слова звучали правдиво. Она подошла к ночному столику и взглянула на маленькую стопку писем, которые ей прислали друзья. Села на кровать и взяла несколько из них. Дебби Бун, Бебе Фридман, Адель Освальд Кроули, Триш Мишн и Ли Бушмор. «У меня есть друзья, — подумала она. — Люди любят меня. Я что-то значу. Разве не у каждого из нас на теле растут маленькие волоски?»
Пегги Джин слышала, как пациенты начинают собираться в коридоре у лифта, чтобы спуститься на ланч. Может, сегодня в столовой опять будут давать зеленое желе? При этой мысли она сразу же приободрилась. Разумеется, ей придется увидеть всех этих ужасных людей с групповой терапии. Но она поест и уйдет оттуда как можно быстрее.
— Привет, Пегги Джин, — обратилась к ней хорошенькая девушка, которая нападала на нее во время сеанса.
Пегги Джин процедила ледяным голосом:
— Привет.
Девушка встала с ней рядом и вошла в лифт.
— Ты здорово открылась сегодня на групповой терапии. Прочувствовала свои эмоции. Сначала это сложно, но потом становится проще.
Пегги Джин покосилась на девушку, которая ни с того ни с сего стала любезной.
— Угу.
— Надеюсь, сегодня будут пирожки. Так хочется пирожок, — призналась девушка.
— Угу, — согласилась Пегги Джин. Больничная еда уже начала ей нравиться.
— Кстати, меня зовут Дебби. Знаю, трудно запомнить столько новых имен…
Пегги Джин улыбнулась уголком рта.
— Одну мою подругу зовут Дебби, — призналась она.
— Правда?
Пегги Джин кивнула.
— Да, это певица Дебби Бун. Между прочим, она очень помогла мне в кризисной ситуации. — Тут Пегги Джин заметила, что та старая ведьма пялится на нее с другого конца лифта. «Наверняка Зоуи выглядит именно так», — подумала она.
Пегги Джин села за столик вместе с Дебби.
— Жалко, конечно, — проговорила Дебби. — Пирожков нам сегодня не дадут, но запеканка из индейки тоже неплохо.
Пегги Джин взяла кусочек запеканки и подумала: интересно, что едят ее ребята? Может, Никки приготовила им вкусный салат с курицей. Или что-нибудь особенное, вроде фаршированных помидоров.
— Очень вкусно, — сказала она Дебби. — Интересно, можно взять у них рецепт? Моим родным бы понравилось.
Дебби кивнула с полным ртом.
— И на следующий день можно делать сандвичи с этой запеканкой.
Дебби спросила:
— Сколько у тебя детей?
— Трое. Трое маленьких мальчиков, точнее, четверо, считая мужа! — Пегги Джин подцепила вилкой фасолину. — А у тебя? Дети есть?
Лицо Дебби перекосилось от боли.
— Двое, Хоуп и Черити.[12]
Пегги Джин улыбнулась:
— Прекрасные имена. И сколько им?
— Тринадцать, они близняшки.
Вилка Пегги Джин застыла на полпути.
— Как мило. Наверное, очень симпатичные. Ты и сама очень хорошенькая.
Дебби склонила голову.
— Спасибо, — и, посмотрев Пегги Джин в глаза, добавила: — Вообще-то, они не простые близняшки. Мои девочки — сиамские близнецы.
