Звуки боя, донесшиеся снаружи, нарушили царившую в столовой тишину. Раздались взрывы – как грохот далеких барабанов. Снаряды, со свистом разрывающие небо, звучали высокими голосами флейт. Автоматы дополняли ритм-секцию отрывистым треском. И мы с Ритой ударили в тарелки, скрестив два карбид-вольфрамовых лезвия.
На сей раз не было подбадривающих выкриков зрителей в осыпающихся руинах столовой. Груды столов и перевернутые стулья были единственными наблюдателями, молчаливыми свидетелями смертельного танца двух Доспехов – кроваво-красного и песочно-желтого. Мы двигались по спирали, как Рита делала всегда, оставляя характерные следы на бетонном полу. Мы танцевали балет войны, облаченные в доспехи, главное достижение технологий человечества, и наши грубые орудия исполняли древнюю погребальную песнь.
Лезвие моего топора притупилось и покрылось зазубринами. Доспех весь был в царапинах и отметинах, батарея в любой момент могла сесть окончательно. Мышцы повиновались исключительно благодаря силе воли.
Яростный взрыв сотряс столовую. Мы невольно подскочили.
Я знал, что ее следующий удар будет смертельным. И увернуться от него я не смогу. Времени на раздумья нет – размышлять надо на тренировке. В бою – только действовать. Опыт, въевшийся в тело за сто пятьдесят девять боев, будет управлять моими движениями.
Рита занесла топор назад. Замахнулась. Мой топор нанесет удар снизу. Два гигантских лезвия свистнули в воздухе, прошли друг мимо друга. Раздался скрежет вспоротой брони.
Между мной и Ритой было лишь одно различие, но очень существенное. Она училась сражаться с мимиками в одиночестве. Но я научился биться с ними, наблюдая за Ритой. Миг, когда она размахнется, какой сделает шаг – все это было записано в моей операционной системе. Я знал, каким будет каждое ее следующее движение. Вот почему топор Риты едва оцарапал меня, а мой – вспорол ее Доспех.
В алом Доспехе зияла огромная дыра.
– Рита!
Боевой топор дрогнул в ее руках. Доспех Риты работал на пределе, отфильтровывая команды, в случайном порядке подаваемые конвульсивно сокращающимися мышцами. Карбид-вольфрамовая рукоять дребезжала в бронированных перчатках. Кровь, масло и неизвестные жидкости сочились из вскрытого Доспеха. Это зрелище было до жути знакомым, и я почувствовал, как на меня с новой силой нахлынул ужас. Она протянула руку и нащупала разъем у меня на плечевой пластине. Контактный коммуникатор. В моем шлеме зазвучал голос Риты, ясно и четко:
– Ты выиграл, Кэйдзи Кирия. – Красный Доспех тяжело привалился к моему. Голос Риты был сухим – и в нем слышалась боль.
– Рита… Почему?
– Я с самого начала знала об этом. Еще с того дня, как впервые получила сигнал мимиков. Бой всегда заканчивается.
– Что? Я не…
– Из этой петли выбраться должен ты. – Рита закашлялась, и из коммуникатора раздалось механическое дребезжание.
И я наконец понял. Когда мы вчера познакомились с Ритой, она решила, что должна умереть. Я не сообразил, в чем было дело. Думал, что случайно подал какой-то сигнал или неправильно истолковал ее поведение. Я должен был пытаться найти способ ее спасти, но позволил себе напрасно потерять целый день.
– Прости меня, Рита. Я… я не знал.
– Не извиняйся. Ты выиграл.
– Выиграл?.. Но разве мы не можем просто… просто повторять все это? Ну и пусть мы не вырвемся из петли, зато будем вместе. Навсегда. Мы можем провести вместе даже больше чем одну жизнь. Каждый день будет новый бой, но с этим мы справимся. Если мне придется убить тысячу мимиков, миллион, я это сделаю. Мы сделаем это вместе.
– Каждое утро ты будешь просыпаться и видеть Риту Вратаски, которая даже не знает о твоем существовании.
– Мне плевать.
Рита покачала головой:
– У тебя нет выбора. Ты должен вырваться из петли, прежде чем то, что случилось со мной, произойдет с тобой. Закончи эту проклятую эпопею, пока ты еще способен это сделать.
– Я не могу пожертвовать тобой.
– Кэйдзи Кирия, которого я знаю, не стал бы жертвовать человечеством ради себя.
– Рита…
– Времени мало. Если ты хочешь что-то мне сказать, сделай это сейчас. – Красный Доспех осел на землю.
– Я останусь с тобой, пока ты не умрешь. Я… я люблю тебя.
– Хорошо. Не хочу умирать в одиночестве.
Ее лицо было скрыто под шлемом, и я был благодарен за это. Если бы я увидел ее слезы, то никогда не смог бы разорвать эту петлю и оставить Риту навсегда. Лучи заходящего солнца, красного, низко нависшего над землей на западе, играли на темнокрасном Доспехе Валькирии, окутывая ее ярким рубиновым сиянием.
– Долгая битва, Кэйдзи. Уже закат.
– Он прекрасен.
– Сентиментальный ублюдок. – Я понял по голосу, что она улыбается. – Ненавижу красное небо.
Это были ее последние слова.
6
Небо было очень ярким.
Рита Вратаски погибла. После того как я убил сервер-мимика и разобрался с остальными тварями, меня отправили на гауптвахту. Сказали, за нарушение долга. Безрассудно проигнорировав приказы старшего офицера, я поставил под угрозу жизни своих товарищей. И плевать, что не было там никаких старших офицеров, которые отдавали бы хоть какие-то приказы. Они изо всех сил пытались отыскать виновного в смерти Риты. Я понимал, что им хочется найти козла отпущения.
Через три дня после того, как меня посадили под арест, состоялся военно-полевой суд; все обвинения были сняты. Вместо приговора меня решили наградить.
Генерал, тот самый, который приказал нам собраться на физподготовку, похлопал меня по плечу, говоря, как хорошо я поработал. Он разве что глаза от восторга не закатывал. Мне очень хотелось сказать ему, чтоб он засунул эту награду себе в задницу и ею подавился, но я сдержался. Смерть Риты была на моих руках. Нет смысла вымещать зло на нем.
Наградой оказался пресловутый орден Валькирии, которым награждали солдат, убивших больше ста мимиков в одном бою. Награда, изначально созданная для особого человека. Существовал лишь один способ получить более высокую награду – геройски погибнуть в бою. Как Рита.
Я действительно убил много тварей. Больше, чем Рита за всю свою карьеру. Я положил их всех в одном бою. У меня почти не осталось воспоминаний о том, что произошло после того, как я уничтожил сервер. Но, похоже, я нашел сменную батарею для своего силового костюма и продолжил в одиночку косить тварей – на моем счету была примерно половина мимиков, напавших на «Цветочную дорогу».
Восстановление базы шло с лихорадочной скоростью. Половина зданий оказалась сожжена дотла, и разбор завалов сам по себе был монументальной задачей. Казарм семнадцатой роты больше не существовало, а роман, который я так и не успел дочитать, превратился в пепел.
