– Ну…
– Да не стесняйся! Говори как есть!
– Старюсь, конечно, всем. А там как получится.
– Но знакомишься со всеми?
– Конечно.
– Это хорошо…
– За это выпить надо! – вмешался Розарио.
– Кто же спорит? – Иллам щедро плеснул в кружки. Крикнул хозяину заведения: – Еще сыра! Солененького!
Керрано, подойдя к столу, незаметно для купцов подмигнул Вальдо. Тот чуть-чуть наклонил голову, свидетельствуя, что дело идет на лад.
– За нашего дробо… дорбо… долбо… – начал Розарио, но запутался, не справившись с собственным языком. Махнул рукой.
– Я не понял? – почесал затылок Иллам. – Что ты этим сказать хочешь?
– Ну… Это… Который добра тебе хочет.
– За доброжелателя, что ли?
– Ну! Точно! За нашего дробо… Тьфу ты! Мать моя женщина! Сам выговаривай!
– Пожалуйста! За нашего доброжелателя!
Фра Розарио на последнем глотке поперхнулся, расплескал вино на столешницу.
Трактирщик, выпроваживающий из-за соседнего стола двух случайно задержавшихся лесорубов, подбежал, протянул полотенце.
– Я протру! – вызвался Вальдо. Это тоже была часть игры. Просто уловка, позволяющая подобраться ближе к тому из гостей, кто выглядит более пьяным.
– Погоди, успеешь, – остановил его Иллам. – Если ты со всеми знакомишься, подскажи-ка…
– Что? Для вас я на все готов!
– На все? Это хорошо. Молодец. Настоящий друг. Подскажи-ка мне, не проезжал ли через ваш городок дней… Ну, точно не знаю, от пяти до пятнадцати может выйти…
– Кто не проезжал?
– Да «кто не проезжал» меня как-то мало трогает. А вот кто проезжал…
– Кто?
– Мужчина. За сорок. Благородной внешности, куда там нам, торгашам. Одеваться может скромно, но ведь настоящего дворянина всегда в толпе видно…
– Благородство не пропьешь, – заплетающимся языком добавил Розарио.
– Точно, – согласился Вальдо. Обошел стол и начал все же тереть стол широкой тряпкой. Как бы между прочим, он придвигался к пьяному купцу все ближе и ближе.
– Перестань! – Аксамалианец дернул его за полу куртки. – Тут что, убри… убираться некому? Садись.
Гобл уселся рядом с ним и, повернув лицо к Илламу, изобразил внимание.
– Так вот, дружище, – продолжал купец. – На вид годков ему чуть-чуть за сорок. Хотя на самом деле сорок восемь. Волосы русые. С проседью. Бородка благородная такая – клинышком. В ухе серьга серебряная с синим камушком. Видел такого?
Розарио икнул. Откинулся, опершись спиной о стену. Сказал неожиданно трезвым голосом:
– А зачем тебе, фра Иллам, этот человек?
Темноусый хмыкнул:
– А дружочек это мой старинный. Хотел поклон передать от общих знакомых.
– Да? Ну ладно… – Купец подпер щеку кулаком и прикрыл глаза.
– Так что, друг мой? – Иллам осторожно налил еще по кружечке. Всем. И засыпающему товарищу тоже.
– Дайте подумать, фра… – Стальное Горло сморщил лоб. Покряхтел для виду. – Нет, не помню. Может, был, а может, и не было. Проезжих много, всех не упомнишь.
– А если память освежить? – Иллам запустил ладонь за пазуху.
Округлый мешочек звякнул о стол. На такую удачу Вальдо даже не рассчитывал! Он пренебрежительно оттолкнул кошелек. Схватил кружку:
– Вначале выпьем!
– Отчего же не выпить? Выпьем!
Розарио уже не проявлял интереса к жизни. Что ж, тем лучше.
Пока фра Иллам, жмурясь от удовольствия, глотал вино, гобл тихонько накрыл кошелек ладонью и медленно-медленно потянул его по столу к себе. Лиха беда – начало. Доберемся и до сонного аксамалианца. Ободрать как липку напыщенного умника из столицы – пусть бывшей, а что с того? – вдвойне приятно.
Что-то с силой ударило Вальдо по тыльной стороне кисти. Тут же до самого локтя разлилась жгучая боль. Он вскрикнул, взглянул на руку и заорал в голос, вкладывая в крик весь ужас удачливого и не битого ни разу вора, какой только может вызывать ожидание справедливого возмездия.
Его ладонь вместе с кошельком была пригвождена к столешнице узким кордом.
Фра Розарио неожиданно трезвыми глазами смотрел прямо на гобла. Смотрел и улыбался.
Крик воришки оборвался от чувствительного удара под дых. А потом фра Иллам схватил его за волосы, вжал носом в вонючую тряпку, мокрую и липкую от вина, прижал острие корда к шее чуть пониже уха.
Охранник, давно состоявший у Стального Горла в доле, вскочил и бросился на подмогу.
Ему навстречу поднялся фра Розарио. Подмигнул Илламу, мол, сам управлюсь, не переживайте, почтеннейший. Взмах дубинки пропал в пустую – купец поднырнул под деревяшку, в мгновение ока зашел за спину нападающему и выдал несколько быстрых, сильных ударов по почкам. Вышибала охнул, выражение крайнего гнева на его лице сменилось растерянностью и удивлением. А потом Розарио, не отличавшийся крепким сложением или высоким ростом, схватил здоровенного мужика за рукав, крутанул вокруг себя и запустил лбом в стену. Охранник охнул и сполз, цепляясь за бревна слабеющими пальцами.
Керрано взвизгнул по-женски и припустил к выходу, но, когда перед самым его носом в дверную створку воткнулся метательный нож, схватился за голову и присел.
– Вот-вот, там и стой! – усмехнулся Розарио, подходя к вышибале и приподнимая ему веко. – Отлично! – повернулся он к Илламу. – Выживет, но завязывать драки с гостями будет опасаться. Долго опасаться.
– Хорошо, – кивнул темноусый. – А то мне что-то скучно стало в этой Гоблане. Что с воришкой-то делать будем?
– Ну, что же с ним сделаешь? – Аксамалианец вернулся к столу. – Можно и руки отрубить. Погляжу, как он воровать без рук будет.
Вальдо, услышав это предложение, заскулил, будто побитый кот.
– Ты глянь, не нравится! – удивленно проговорил Иллам.
– Ясное дело, кому же понравится? Можно и просто прирезать…
– Не-е-е-ет… – просипел гобл, опасаясь шевелиться из-за лезвия, по-прежнему щекочущего ему шею в опасной близости от жилы.
– А что же? Может, попросишь отпустить тебя? – Иллам наклонился к нему поближе.
– Да-а-а-а…
– Губа не дура. Назови хотя бы одну причину, по которой я должен тебя простить?
– Я могу быть проводником. До Гралианы. Если надо, то дальше…
– А ты далеко забирался за Гралиану? – словно рассуждая вслух, задумчиво произнес Розарио.
– Не-ет.
– Так какой же из тебя проводник? – Купец осторожно выдернул корд из стола, двумя пальцами взял кошелек и протянул его Илламу. – Ваши деньги, фра.
