Безумная скандалистка, с нежностью подумал он. Единственное светлое пятно в его жизни. Ему не терпелось увидеть Кристину, поговорить с ней.
– Колетта… – Адриан обхватил за бедра проходившую мимо хозяйку. Она остановилась, ее усталое лицо от улыбки стало хорошеньким. – Принеси мне большой кусок сыра, я возьму его домой. – Отпустив Колетту, он потянулся к кошельку.
– Только сыр?
В одной руке она держала две пустые кружки, другой откинула волосы со лба, потом сунула ее под толстый свитер и шерстяную рубашку Адриана. Придержав ее руку, он вытащил из кошелька несколько ассигнаций. Колетта добродушно толкнула его, потом увидела деньги.
– Никаких пустых бумажек, – тихо, но твердо сказала она, прихватив со стола пустую кружку Ле Сента. – Твердую монету. И не доноси больше на меня! Надоели мне эти обыски.
Адриан, усмехнувшись, снова полез в кожаный кошелек. Кафе имело тайные запасы продовольствия. Париж страдал, а такие, как Колетта, процветали. Еды было мало, но у Колетты всегда можно было что-нибудь достать за отдельную плату. И Ла Шассе периодически сообщал об этом в комитет.
– Сколько с меня?
Хозяйка задумчиво посмотрела на него и пожала плечами:
– Ничего. С тебя сегодня ничего.
– Тогда я просто обязан донести на тебя. За попытку подкупа официального лица. Позор! – озорно подмигнул ей Адриан.
Колетта уперла руки в бока, пустые кружки звякнули у ее бедер.
– Два франка, – выдохнула она. – Почему ты доносишь на меня из-за такой мелочи, когда другие…
Адриан бросил пару монет в пустую кружку.
– Потому что я должен на кого-нибудь доносить, милочка, – объяснил он. – Районный революционный комитет установил квоту. От нас ждут пополнения списка врагов Республики. Ты ведь не хочешь, чтобы все думали, что я не исполняю свою работу? Кроме того, – улыбнулся ей Адриан, – национального агента, который приходите проверкой, здесь… тепло встречают. Он не позволит закрыть твое заведение. Так что не обижайся, Колетта. Это обязанность члена комитета с развитым чувством гражданского долга.
Колетта, опустив глаза, принялась вытирать стол краем фартука.
– Странное у тебя понятие о долге, Ла Шассе, – сказала она. – И о дружбе. Когда-нибудь у нас не найдется для тебя сыра.
– Что? Оставить меня со стряпней Кристины? Ну уж это запредельная жестокость.
– Чтоб ей и в постели быть такой, как на кухне, – рассмеялась Колетта и, толкнув его бедром, ушла.
Откинувшись на спинку стула, Адриан увидел любопытные лица агентов Клейборна.
Господи, нигде не скроешься. Надо поговорить с Кристиной о настойчивости министра и узнать, что она об этом думает.
У нее был живой, восприимчивый ум. Адриану было интересно ее мнение, и он частенько пользовался ее свежим неожиданным взглядом на происходящее. Присущее ей упрямство заставляло ее спорить с ним и играть роль пресловутого «адвоката дьявола».
Адриан задумался над ее упрямством. В августе и сентябре оно было непонятным и совсем его не радовало. Частые перепады настроения Кристины вели к спорам, и он перестал слушать, что она говорит. Ситуация стала почти невыносимой. Кристина кричала, плакала. Адриан суровым окриком заставлял ее замолчать. Так текли недели, превращавшиеся в месяцы.
Но однажды она ответила на какие-то его слова – он уже не помнил, что сказал, – с каким-то оцепенелым спокойствием. Все изменилось. Кристина становилась все более скрытной и молчаливой. Адриан из этого сделал вывод, что заставил ее утихомириться, но не подавил. В молчании Кристины, в ее редких ворчливых репликах он видел безбрежный океан решительности и неукротимости.
Перемены в ее поведении оказались неприятными и нервировали Адриана. Порой у него возникало чувство, что он играет в игру, забыв ее правила. Но игра была все еще слишком заманчива, чтобы остаться одному. Адриан боролся с убийственным молчанием Кристины, пытаясь понять невысказанные вопросы, скрывавшиеся во взглядах и паузах. Досадное занятие – пытаться понять или предсказать эту женщину, но удивительно захватывающее.
В одном Кристина продолжала упорствовать с неистощимым упрямством. С того судьбоносного августовского разговора в гостинице, как только дело доходило до постели, она устраивала сцены. Не нужно ее трогать. И не важно, что в их молчаливой войне объявлено перемирие, что они рады общению, что их необычайно тянет друг к другу. Он должен забыть об интиме, кричала Кристина. Когда они ссорились по этому поводу, ответ Адриана не отличался мудростью, но был решителен: «Не собираюсь, черт возьми!»
С течением времени стало ясно, что ее протесты чисто символические, хотя они обижали Адриана всерьез.
«Нет! Оставь меня!» Он ненавидел эти слова, но его тщеславие праздновало победу, когда Кристина сдавалась и по ее телу пробегали судороги наслаждения.
Однако Адриан не мог отделаться от другого чувства, близкого к негодованию. Он полагал, что в его нежелании жениться на Кристине большой беды нет. Но как бы он себе это ни объяснял, всякий раз, сталкиваясь с необходимостью добиваться ее любви, он чувствовал опустошение. Порой ему хотелось отправить Кристину еще дальше на континент. Пусть там, выкрикивает свое лицемерное: «Не хочу, чтобы ты ко мне прикасался!»
Адриан был настолько вымотан, что уже не мог терпеть ее выходим. Его физически тянуло к ней, а она кричала о насилии. Когда становилось ясно, что он не уймется, Кристина вставала с постели и уходила.
Это случалось не раз, а он чувствовал себя слишком усталым и слишком несчастным, чтобы преследовать ее. В те ночи он спал один, и ему хотелось выплакаться как ребенку. Но Кристина неизменно возвращалась. Она не могла далеко уйти. Частенько, наплевав на чувство собственного достоинства, ему удавалось уговорить ее, и тогда он получал желанный приз. «Черт с тобой!» – наконец говорила она, и за этим следовала полная капитуляция.
Сидя за столиком в кафе, Адриан вертел в руках кружку, позволяя бесцельно блуждать своим мыслям.
Неожиданно он громко рассмеялся.
– Такого грязного смеха я никогда не слышала. Вот твой сыр. И тебе пару дней назад просили передать вот это.
Адриан поднял глаза на Колетту. Она положила на стол четверть круга сыра, две книги (он просил одну) и сигару.
– Что это? – Адриан поднял сигару, на его лице мелькнуло тоскливое выражение.
– Подарок. От меня. Останься и покури. Я посижу рядом. У меня есть несколько свободных минут.
Поднявшись, Адриан чмокнул Колетту в щеку.
– В другой раз, милая. Спасибо тебе. Но я пойду к маленькой женщине, к теплой постели… э-э… к домашнему очагу… э-э…
Колетта, состроив гримасу, рассмеялась.
– Пожалей ее, малыш! Найди более подходящую женщину…
Глава 22
Снег валил стеной и скрипел под ногами. Адриан свернул на улицу Валуа, к их с Кристиной парижскому жилищу. Идти было не близко, но настроение Адриана улучшалось с каждой минутой. Он торопливо шагал по обледенелому тротуару.
