– Примерно одна-две десятых процента населения.
Оговорочка. Не граждан, не людей – населения. Это его отношение или тест для меня? Сделаю вид, что не заметил. Секунд пять я переводил это в реальные цифры, потом понял, что миру конец. А меня уже не выпустят. Кадрового голода при таком соотношении магов и людей не может быть, значит, я им нужен для другого.
– Что Док сказал, я не откину копыта? После той драки меня сильно дергало.
– Вам будут обеспечены лучшие условия.
Это прозвучало как приговор. Дальше я не слушал, уйдя в свои мысли.
Дока я помню с тринадцати лет, с моего первого приступа. Двадцать два года исследований, последнее обследование четыре месяца назад. Я стал магом. Сложная, самостоятельная магия, и есть возможность посмотреть, что ее получение поменяло во мне.
Меня не выпустят.
Зато теперь ясно, почему допрос без химии. Боятся, что помру.
– Михалыч?
– А? – Я поднял голову. – Простите, задумался.
– О чем же?
– Есть какие-нибудь сведения о лекарях? Клериках, хилах?
Он практически ничем не показал своей реакции, но явно повеселел. Ну да, библиотекарь хочет жить, его можно поймать на этом.
– Нам таких спецов не давали. Но если они и есть, то я обязательно сообщу вам об этом.
– Спасибо. Может, есть какие-то классы с «излечить болезнь»? Во многих играх есть такое или подобное заклинание, наведете справки?
Он с показной печалью посмотрел на меня:
– Михалыч. Дорогой вы мой. У нас есть один парень, он докачался до самых высот в своей игре, собрал все возможные заклинания. А получил тот набор, который у него был, когда он наскоро созданным персонажем объяснял своей девушке, как начинать. Магов много, но понять, что они умеют, не всем удается. А иные заклинания и вообще невозможно использовать без вреда для самого мага. Так что даже у боевиков запрет на использование той магии, действие которой они не могут предсказать на сто процентов.
Так. Так-так.
– И много таких «полумагов»?
– Много. До восьмидесяти процентов.
– Вы знаете принцип, по которому получают способности?
– Закрытая информация, Михалыч. – Он улыбался. – Но вот если присоединишься, тогда сразу все и узнаешь.
Верю. Аж два раза.
– Мне надо подумать.
– И отдохнуть. Вижу, от химии тебя уже качает…
Как незаметно он перешел на «ты». Кстати:
– Таблетки? У меня было два флакона.
Подполковник кинул взгляд на бойца у двери, потом кивнул мне:
– Принесут вместе с ужином. Отдыхайте. Завтра продолжим, а пока посидите, подумайте.
Надевать мне наручники не стали. Охранник пропустил вперед и повел в глубь здания, довольно многолюдными коридорами и лестницами. Я никак не мог понять – это халатность или в самом деле мне так доверяют? С чего бы это? И что вообще это за место? Никаких табличек, двери только нумерованы, иногда попадались типичные секретарши и клерки, а в одном месте сидели курили камуфлированные бойцы при оружии, причем у некоторых был «боевой макияж» на лице, словно они только что из джунглей. В темном проходе стояла койка, на которой кто-то спал, при этом соседний кабинет был пуст, откуда-то доносилась музыка и мат, тянуло запахом недорогой столовой. Только одно общее – на всех окнах стояли решетки. Быть может, это и было определяющим фактором при выборе места под штаб «мракоборцев»? Тогда почему именно решетки важны?
– Сюда. – Готов поклясться, что охранник подавил привычное «лицом к стене, не разговаривать». Щелкнул замок. – Проходи… те.
Комната. Решетка перед окном, недавно поставленная, и решетка за ним. Две кровати, времен первых полетов в космос, у дверей биотуалет, огороженный ширмочкой.
Дверь за спиной закрылась, отчетливо клацнув замком.
– Ну чо, браток, проходи рассказывай, кто-откуда, за что замели волки позорные? Чо стоишь как неприкаянный?
– Да вот думаю – может, сразу тебе фаерболом в лоб засадить? В целях искоренения профессиональной преступности?
Мужик, сидевший на одной из кроватей, изобразил испуг, закрывшись руками:
– Ну совсем народ шутки понимать перестал! Страшно жить! Меня Димой звать, двадцать шесть лет, холост.
– Михалыч.
Он явно ждал продолжения, но я просто прошел к кровати, поднял покрывало. Белье свежее. Продумано все… или не все?
– Ты не психический? Стоишь, молчишь.
Я уставился ему в глаза. Гляделки он слил на пятой секунде.
– Ну ладно тебе. Скучно тут. Дима! – И он протянул руку.
– Михалыч. – Пожал крепко, но без подначек.
– За что паришься, Михалыч?
– А ты следователь, чтобы спрашивать?
– Я тут второй день! Без инета, без телика, без книжки даже!
– Выспался, наверное? – Проверил кровать. Ничего, спать можно, и простыни крахмаленые.
– Я люблю поспать, но не сутками же? Чего там, на воле?
Присмотрелся. Чернявый, быстрый, среднего телосложения. Ошейник на шее. Оранжевый, пластиковый, блестящий. Наверняка у меня такой же.
– Хрен его знает, что там на воле. Только вернулся в город, как сцапали.
– Ясненько. А за городом?
– Тихо. Прохладно.
Хм, а чего это я молчу? Тут рядом маг, его расспрашивать нужно!
– А ты вообще…
– А ты как вообще…
Мы запнулись, одновременно усмехнувшись. Я сел на кровать.
– Как тут с хавчиком? Кормят?
– Да, и неплохо. Часика через полтора принесут. Я чего спросить хотел – ты вообще что умеешь?
– Доставлять заказы по адресам, расклеивать объявления, участвовать в опросах.
– Блин, я про магию!
– Ну, в своевременной доставке есть немало мистики. Многие поражаются и удивляются.
– Михалыч, ну епт!
– А с какой целью интересуешься?
– Скучно мне! – Он вскочил и с комичной яростью стукнул во внутреннюю решетку окна. – Два дня сижу! Ни допроса, ни..
– …ни расстрела.
Его словно выключили. Сев, он пожал плечами.
– Да. Могут.
– Видел?
– Слышал. Многие одобряют.
– Даже так?
– Ага. – Откинувшись на стенку, он, полулежа, испытующе уставился на меня. – Михалыч, ну колись, что умеешь? Я вот могу…
Подняв руку, он сделал странный жест, и внезапно свитер на мне прошел волнами, словно массажируя.
