Все хотят быть моим личным гребаным мозгоправом.
* * *
Я была поражена, когда тем вечером в «У Пенни» показался Трент. Более того, я не могла не разинуть рот, когда смотрела, как он садится за барную стойку, как делал и раньше, ведя себя так, словно у нас не произошло огромной ссоры. Я высоко подняла подбородок. Я не собиралась извиняться. Черта с два.
Перед ним, как по мановению волшебной палочки, появилась коробка с красным бантом. Он подтолкнул ее ко мне, а вид ямочек на его щеках вызвал у меня улыбку, нравилось мне это или нет. Черт! Конечно, я подойду и открою ее. Кто не любит подарки?
Внутри лежал новый iPhone.
— Не сложно было сообразить, что за громкий удар раздался за моей стеной, когда ты не ответила на следующее сообщение, — пробормотал Трент с веселой усмешкой на лице.
— О, да?
Я скользнула языком по зубам, ведя себя прохладно и так, словно меня это совершенно не затронуло. Внутри же, все было по-другому. В данный момент, я была еще как затронута Трентом.
— И что же было написано в сообщении?
Он пожал плечами, также теперь выказывая безразличие. Я знала, что он притворяется. Единственное, что об этом говорило, — огоньки, пляшущие в его глазах.
— Думаю, ты никогда не узнаешь.
Он глубоко вздохнул, удерживая мой взгляд. Ощущение было такое, словно полуденного напряжения больше и не существовало, и я не понимала, как такое возможно, потому что я все еще его чувствовала. У него что-то на уме. Хотя я никак не могла сообразить, что именно.
— Только подумай, наш день мог бы пойти в совершенно другом направлении, не расколоти ты свой телефон на мелкие осколки, — сказал он, взяв ртом трубочку.
Его глаза так и сверкали намерениями.
Внутри я еле сдерживалась от того, чтобы не перепрыгнуть через бар к Тренту на колени. Но это внутри. Снаружи же я была холодна, как ноябрьская погода.
— Что я могу сказать? У меня проблемы с управлением гневом.
Его губы изогнулись, словно он задумался.
— Тебе надо найти способ борьбы с этими проблемами.
— А у меня есть. Называется — поколоти грушу.
Его бровь игриво поднялась.
— Очевидно, что не очень-то и хорошо он помогает.
Я перегнулась через барную стойку и оперлась на локти.
— А что вместо этого ты мне предлагаешь поколотить?
— Боже мой! Может вы, двое, уже сдадитесь? — крикнула Шторм с притворным раздражением, держа в руках шейкер для мартини.
Я не осознавала, как громко мы говорили. Бросив взгляд по другую сторону от себя, я увидела ухмылку Нэйта и мгновенно покраснела. Не знаю почему, но покраснела. Последнее время я постоянно заливаюсь краской.
Трент не ответил ни Шторм, ни мне, вместо этого сделав долгий глоток содовой, и я ввела себя в заблуждение, думая, что, возможно, он, в конце концов, бросил подталкивать меня к совладанию с вещами, которые уже давно были похоронены. Может, это и сработает.
* * *
Следующие несколько недель Трент был верен своему обещанию и, благодаря ему, я улыбалась. Но, к несчастью, верен он был и обещанию о медленном развитии отношений. Только на этот раз, он на самом деле это делал. После тех нескольких коротких и жарких ошибок, настоящий, несдерживаемый Трент был взят в узду, а тот, который занимал мое время, не давал мне ничего, больше осторожных поцелуев и держания за руки.
И этого было достаточно, чтобы свести меня с ума.
Каждый день я запрыгивала на его мотоцикл, обвивала руками его грудь и позволяла ему себя увозить. Все это всегда начиналось со спортзала, вероятно, потому, что он не хотел видеть, как я снова разобью об стену телефон. А теперь я обнаружила, что у меня нет такого желания и концентрации на тренировках, когда рядом он. Для тренировок нужны внимание, решительность и, признаем это, сдерживаемая ярость. А Трент оказывает приглушающий эффект на мою злость. В итоге, мы заканчиваем, лентяйничая и игриво борясь, пока не получим несколько неодобрительных взглядов и решим уйти. К этому времени, обычно я уже так возбуждаюсь из-за Трента, что не имею ничего против душа. Я продолжала надеяться, что он заблудится и зайдет сюда. Но он никогда этого не делал.
Остаток всех этих дней мы были заняты. Пейнтбол, езда на мотоцикле вдоль набережных Майами, игра «Долфинс»[9], рестораны, кафе, мороженое, игры во фрисби. Возникало впечатление, что Трент взял курс «Заставить Кейси улыбаться» и все для этого делал. К тому времени, как я каждый вечер добиралась до работы, у меня от улыбки болело лицо.
— Ты когда-нибудь работаешь? — спросила я у него однажды, когда мы шли по улице.
Он пожал плечами, сжав мою руку.
— Сейчас я нахожусь между договорами.
— Хм. Ну, разве ты не беспокоишься об оплате счетов? Ты все деньги тратишь на меня.
— Неа.
— Должно быть, это хорошо, — сухо пробормотала я, но не стала давить на него.
Я просто шла по улице, рука об руку с Трентом, и позволяла телу впитывать солнечное тепло.
И я улыбалась.
* * *
— Почему ты не остаешься до закрытия? — тихо пробормотала я.
Рука Трента скользнула по его губам, словно он обдумывал, как мне ответить.
— Потому что тогда мне придется провожать тебя домой.
Я нахмурилась, немного опешив.
— Да, я прямо вижу, насколько ужасно это было бы.
— Нет, ты не понимаешь, — его взгляд скользнул к моим губам прежде, чем снова подняться к глазам. — Как ты думаешь, что произойдет, когда я провожу тебя до двери?
Я пожала печами, уловив направление его мыслей, но прикинулась дурочкой, просто чтобы узнать, что он скажет. Он встал и наклонился, потянувшись за оливкой. Когда он снова на меня посмотрел, в его глазах виднелось то желание, которое он не мог полностью от меня скрыть, именно то, от которого у меня дрожали колени.
— Дома у нас нет сопровождающей Годзиллы. — Его голова дернулась в направлении Нэйта, который всегда был настороже из-за близости ко мне Трента.
Я выдала свое лучшее выражение лица, говорящее, что он поставил меня в тупик.
— Нэйта там нет, и когда ты провожаешь меня до двери днем.
Он тихо усмехнулся. Ага, вот и они. Те глубокие ямочки, по которым я так хочу провести языком.
— Знаешь, у тебя хреново получается прикидываться дурочкой.
Я сжала губы, пытаясь сдержать улыбку.
Трент наклонился ближе, достаточно для того, чтобы я была единственной, кто его слышит.
— Мне весь день достаточно сложно держать свои руки подальше от тебя. Я не выстою, зная, что ты скоро будешь раздеваться и заберешься в постель.
