После завтрака (удивительно, но и аппетит у Белова оказалсяотменным!) Саша с неотлучным Шмидтом вышли из дома. Погода была замечательная –теплая, солнечная. Молодая, сочная зелень травы и деревьев радовала глаз,воздух был прозрачным и чистым, как вода в лесном роднике. Ни о чем плохомдумать не хотелось. Саша и не думал.
Вдруг ворота распахнулись, и во двор неторопливо вползстарый коричневый «линкольн» – тот самый.
– Саш, а это что за драндулет? – удивился Шмидт.
– Это первая машина Космоса, – с улыбкой объяснил Белов. Онподнял голову и, прищурившись, повернулся к солнцу. – Денек-то сегодня какой, а?..
– Да, весна… – согласился Шмидт.
Из машины вышли двое молодых мужчин – подтянутых,спортивных.
– Доброе утро! – водитель коротко взмахнул рукой иодобрительно похлопал по крыше древнего лимузина. – Саш, а вполне еще ничегомашина!
– Ездить можно? – улыбнулся Белов.
– А то! Масло заливай – и вперед!
– Кто это? – спросил Шмидт.
– Мой новый водитель.
– Саш, я не стал стекла менять, изнутри окна завесил –нормально будет, – сказал второй, доставая из салона два массивных бронежилета,которые он положил на капот. – А броники нам надо все-таки надеть…
– Хорошо, – кивнул Саша.
Шмидт ровным счетом ничего не понимал – этих людей он виделвпервые, а, между тем, они разговаривали с Беловым как старые и добрыезнакомые.
– Не понял… – протянул Шмидт.
– Это мой новый начальник охраны, – как ни в чем ни бывалосообщил Саша. – Я поеду с ними, а ты поезжай на кладбище, я часам к десятиподтянусь.
– Саш, а что все это значит?.. – нахмурился бритоголовыйохранник.
– Да все нормально, Шмидт, – похлопал его по плечу Белов. –У меня к тебе претензий нет. Езжай, оттуда позвонишь.
– Как знаешь… – Шмидт недоверчиво посмотрел на Сашу, потомна каждого из незнакомцев и, неодобрительно хмыкнув, направился к своему джипу.
– Здорово, ребята… Слава, привет! – Белов обменялся сприехавшими рукопожатиями. – Вы идите в дом, перекусите пока, через полчасапоедем.
Шмидт выехал со двора, гости прошли в дом. Оставшись один,Саша подошел к «линкольну», провел рукой по капоту и тихо, почти нежнопроизнес:
– Ну здравствуй, ласточка… «Такая только у меня и у МайклаДжексона», – с легкой усмешкой вспомнил он, покачав головой. Потом зашел сбоку,присел на корточки, разглядывая потускневший «файер». – Энди Уорхолл…
За спиной дробью застучали торопливые, мелкие шажочки сына.Ваня вихрем налетел сзади, навалился, закрыл своими крохотными ладошками отцуглаза:
– Кто?! – пискнул он.
– Кот в сапогах, – улыбнулся Саша.
– А вот и нет! Это я! – радостно закричал он. – А чья этомашина?
– Моего друга.
– А где он?
Белов подхватил сына на руки и на секунду прижался к немулицом.
– Нет его больше, Вань… – прошептал он.
К ним подошла Оля – собранная и немного отрешенная.
– Саша, ехать пора, – чуть хрипловатым от волнения голосомсказала она.
– Да, пора… – пристально взглянув ей в глаза, согласилсяБелов.
На кладбище один за другим въехали четырелимузина-катафалка. Их окружили родственники и друзья. Дюжие парни с траурнымиповязками принялись выгружать гробы. Мать Тамары, не выдержав, зарыдала вголос. Гроб Космоса качнулся в руках парней, насупленный Юрий Ростиславовичнепроизвольно дернулся к нему и строго попросил:
– Осторожнее с сыном…
Рядом с ним – рука об руку – стояла некрасивая, заплаканнаяЛюда.
– Он мне предложение сделал… – комкая в руках мокрый платок,вдруг призналась она.
Юрий Ростиславович, словно не понимая, о чем речь,внимательно на нее взглянул, а потом, шумно вздохнув, обнял и порывисто прижалк груди.
У гроба Пчелы дрожащим шепотком причитала его мама:
– Что ж теперь делать-то? Я Витеньке носочки связала, а оних так ни разу и не одел…
– Ну-ну, мать, успокойся… – похлопывал ее по плечуосунувшийся отец. – Что ж теперь… Бог дал, Бог взял…
От гроба к гробу ходили затянутые в черное тетка СашиЕкатерина Николаевна и бабушка Оли.
Вскоре у кладбища остановилась машина Шмидта. К нему тут жеподошел человек с черно-красной траурной повязкой.
– Шмидт, где Саша? Народ волнуется, надо панихиду начинать…
– Сейчас, – кивнул Шмидт. – Через десять минут будет.
В синем микроавтобусе неподалеку от дома Белова скучали троетележурналистов. Им было поручено сделать репортаж о похоронах, но они решилисопроводить Белова от самого дома – так, на всякий случай. В ожидании отъездадепутата Госдумы на похороны друзей они завтракали на свежем воздухеприхваченными из дому бутербродами.
Едва ворота Беловского дома распахнулись, телевизионщики тутже юркнули в свою машину. Торопливо дожевывая колбасу, старший невнятноскомандовал оператору:
– Возьми пошире, чтоб вместе с поселком… Мимо них проехаличетыре машины, в первой – древнем коричневом «линкольне» – на секунду мелькнулолицо Белова.
– Давай за ними, – приказал водителю старший. – Только неблизко, не надо злить охрану…
Вереница машин выбралась на шоссе, и там телевизионщиков,конечно, вскоре засекли. Перед поворотом от кавалькады отделился джип охраны и,отстав, перегородил дорогу синему микроавтобусу.
– Вот теперь, кажется, доигрались… – испуганно переглянулисьжурналисты.
Из джипа вылез угрюмый бугай и неторопливо направился ктелевизионщикам. Его вид был настолько внушителен, что репортеры дружно поднялируки. Бугай строго посмотрел на них через лобовое стекло и, не сказав ни слова,повернулся и забрался в машину. Джип мощно рванул с места, устремляясь вслед засвоими.
Журналисты снова переглянулись, на сей раз с явнымоблегчением. Старший, испугавшийся больше всех, с глуповатым видом заржал:
– Гы-гы-гы… Чего это он – струхнул?..
