Почти на пороге до меня дошло то, что он сказал.
– О чем это ты? В чем дело?
– Иди забери свои вещи, вот что! Мои оставь. Я сам их возьму.
– Что происходит?
– Передислокация. Раньше мы занимались стратегией, а сейчас самое время заняться тактикой. Меньше всего нам нужно, чтобы за нами шпионили СМИ. В общем, не переживай, командир! Я обо всем позаботился. Почтовая служба Соединенных Штатов станет доставлять сюда всю корреспонденцию из трейлера 37Д, а телефонная компания переключила нам номер. Наши дилеры даже не узнают, что мы переехали, но, главное, – он крутанулся на каблуках и раскинул руки, – здесь у нас тихо, спокойно и никто не мешает!
Именно в этот момент тишину нарушил страшный рев. Показалось, будто кто-то распиливает ржавый вертолет бензопилой. Я глянул через сетку, предчувствуя недоброе. Может, какая-нибудь «сессна» падает прямо нам на крышу? Шум нарастал. Он сопровождался еще более оглушающими звуками музыки. А потом я увидел мужика в бейсболке и клетчатой рубахе, который – мне показалось – скользит по болоту на высоком стуле.
– Катера на воздушной подушке, чтоб их! – прошипел Джин, оскалившись. Он кинул на меня убийственный взгляд, будто передислоцироваться в Эверглейдс-Сити предложил я. – Кажется, у нас намечаются осложнения, – добавил он задумчиво.
Я достал из багажника мешок для мусора, в котором находились мои личные вещи, и с недовольным видом вернулся в дом.
Джин сразу заявил, что занимает спальню с видом на природу. Мне досталась вторая спальня, без занавесок.
Утром, надо думать, солнце станет будить меня, будто сам Господь.
Десять дней показались мне вечностью. Ах, Мексика! Ах, мечта жизни! Раскатал губы… С половины шестого утра делил шкуру неубитого медведя, подогревая свои мечты всеми возможными способами, и вот, пожалуйста, все мои мечты раздавил сапогами от Гуччи какой-то голубой из Сайгона. Я лег на матрас, испещренный пятнышками крови, и уставился в засиженный мухами потолок.
Интересно, о чем сейчас думает Шерри-Ли?
Я закрыл лицо руками, когда представил, что конкретно она обо мне думает.
История повторилась…
Очередной фраер с хорошо подвешенным языком наобещал ей всякого-разного, новую жизнь в Мексике, трахнул ее…
Поманил блеском золота, добился своего и свалил…
Мои акции в округе Ли упали так, что ниже некуда.
Мне необходимо было связаться с единственным человеком, чьим мнением я дорожил, необходимо убедить Шерри-Ли, что я ее не обманул.
Проблема заключалась в том, что связаться с ней напрямую не представлялось возможным. Но я решил, что дозвонюсь в «Аллигатор» во что бы то ни стало, а там передадут сообщение танцовщице Дарлин.
Набычившись, я вышел в гостиную. Действие амфетамина заканчивалось, и я стал вялым и раздражительным. В таком случае лучший способ избежать депрессии – догнать кайф любой дурью, но мои запасы амфетамина подходили к концу, а остаток я берег – вдруг придется еще раз делать генеральную уборку.
Джин стоял на коленях, подсоединяя ноутбук к телефонной розетке.
– Пойду пройдусь, – заявил я.
До ближайшего телефона-автомата, а потом – до ближайшего бара, решил я.
– Ты куда? – буркнул Джин с модемным проводом в зубах.
– Пройдусь по берегу реки и обратно. Понаблюдаю за птичками и прочей живностью.
– Погоди! – сказал он. – Я с тобой.
Вот пожалуйста, все сикось-накось! Можно подумать, будто Джин когда-либо наблюдал за птицами.
Думаю, сексоты министерства финансов услышали хлопки и шлепки задолго до того, как мы показались на прибрежной тропе.
Для человека, проведшего много месяцев в джунглях на границе с Лаосом, Джин подозрительно сильно боялся насекомых. Я же встречал кровососов буквально распахнутыми венами. Я готов был терпеть их укусы сколь угодно долго, лишь бы они помогли мне избавиться от Джина.
Как только он свалит, я сверну влево и направлюсь в поселок.
– Что ты знаешь о рыбалке? – спросил он, взмахнув тлеющей сигаретой над головой.
Я хлопнул москита, присосавшегося к моему запястью.
– В здешних краях хорошо ловятся снук и тарпон.
– Правильно, а что еще тебе известно?
Я пожал плечами:
– Пожалуй, больше ничего.
Американцы терпеть не могут, когда раскрывается их неосведомленность по части рыболовства. Все равно, кто они – черные, белые, геи, гетеросексуалы, потомки англосаксов, евреев или итальянцев, – ни один не признается, что не умеет отличить окуня от радужной форели. Советую иностранным службам контрразведки намотать на ус: поймать американского агента можно запросто – достаточно лишь объявить, что никто вокруг не умеет ловить большеглазую сельдь. Вот тут он и проколется!
Джин упорно настаивал на том, что мы должны прикинуться рыбаками. Между прочим, из него такой же рыбак, как из меня повар. Едва взглянув на него, всякий поймет, что этот холеный тип не способен отличить спиннинг от удочки. Единственная рыба, о которой я что-то знал, называлась плотва. А в Эверглейдс-Сити вообще не ловили на удочку. Какие мы к дьяволу рыбаки! Но другой причины находиться здесь у нас не было.
– Значит, мы не рыбаки? – нахмурился Джин.
– Не рыбаки, – кивнул я.
– Тогда ложимся на дно. Ни с кем не общаемся до дня «Д» плюс еще трое суток. Никаких баров, никаких ресторанов, вообще ничего.
Я остановился и со всей силы заехал ему по уху.
– Ты чего, мать твою? – взвизгнул он.
– Москит, – сказал я. – Здоровый, как слон, сидел и пил твою кровь.
Он долго смотрел на меня, потирая ухо одной рукой и скребя живот другой.
– Пошли затоваримся в магазине, – буркнул он наконец.
Вывеска на двери единственного супермаркета в Эверглейдс-Сити гласила, что магазин работает до восьми. Я подергал ручку и посмотрел внутрь. Там было темно.
– Сегодня они рано закрылись, потому что все пошли в клуб на танцы, – сообщил какой-то увалень на горном велосипеде.
Сквозь затемненное стекло я видел ряды банок с пивом. Ё-мое, вот ведь непруха какая!
– Ну и где мы теперь купим жратвы?
– Попробуйте в «Кошкином доме», – пожал плечами парень.
Я знал, что «Кошкиным домом» в здешних краях называют бордель, и покосился на Джина, сидевшего за рулем.
– Думаю, моему другу там не понравится. А где еще?
– Вы рыбаки?
– Да, а что?
– Тогда езжайте в клуб «Охотник-рыболов». Там всегда рыбаки ошиваются.
– Нет, уж лучше в бордель.
– «Кошкин дом» – не бордель, – заржал парень. – Там просто ресторан и бар.
