Несколько секунд Мидори молча смотрела на экран, тонкие пальцы чуть заметно трепетали. Вот она коснулась клавиш, и мы впервые услышали мелодию, которая стоила ее отцу жизни.
Через несколько секунд девушка подняла глаза на Гарри.
— Готова, можешь подключать.
Мой помощник вставил адаптер в разъем компьютера.
— Все, машина тебя слушает.
И снова пальцы Мидори запорхали над клавишами, и снова в крохотной квартирке зазвучало что-то похожее на реквием.
Партитура закончилась, и девушка вопросительно взглянула на Гарри.
— Графическая комбинация есть, — заявил он. — Давайте посмотрим, что из этого выйдет.
Затаив дыхание, мы смотрели на экран.
Через полминуты из колонок послышались странные разрозненные звуки, очень отдаленно напоминающие только что сыгранную мелодию.
— Машина анализирует звуки, — пояснил Гарри. — Пытается выявить систему.
Несколько минут мы молчали.
— Особого прогресса не вижу... Не хватает вычислительной мощности?
— И что теперь делать? — спросила Мидори.
Гарри пожал плечами.
— Могу сходить на сайт ливерморской лаборатории и порыться в их суперкомпьютере. Но в последнее время они много работают над безопасностью Сети, так что придется повозиться.
— А суперкомпьютер поможет?
— Не исключено, — проговорил парень. — Вообще-то мощности и на моей машине достаточно. Все дело во времени. Чем больше мощность, тем быстрее будет результат.
— Значит, суперкомпьютер ускорит процесс, — резюмировала Мидори, — однако насколько — неизвестно.
— Правильно.
Повисла тяжелая тишина. Первым заговорил Гарри:
— Давайте трезво оценим ситуацию. С какой целью мы хотим расшифровать файл?
Ясно, к чему он ведет: тому же соблазну я чуть не поддался в штаб-квартире «Убеждения», когда Ямаото спрашивал, где диск.
— О чем ты? — насторожилась Мидори.
— Каковы наши цели? Этот диск, как бомба, которую мы пытаемся обезвредить. Его владельцы знают, что содержимое не копируется и по каналам электронной связи не передается. Не проще ли обезвредить бомбу, вернув ее хозяевам?
— Нет! — закричала побледневшая Мидори. — Мой отец отдал жизнь ради этого файла. Диск должен выполнить свою миссию!
Гарри поднял руки, словно признавая поражение.
— Я лишь пытаюсь найти какой-то выход. Помочь хочу!
— Сам подумай, Мидори права, — начал я. — Дело не только в том, что за этот диск ее отец заплатил жизнью. За ним охотятся столько зубастых хищников: Ямаото, ЦРУ, Кейсацучо. Если отдать диск кому-то одному, другие не успокоятся!
— Пожалуй, — кивнул Гарри.
— Но сравнение с бомбой мне понравилось. Как их обычно обезвреживают?
— Взрывают в безопасном месте, — отозвалась Мидори.
— Умница! — похвалил я.
— Булфинч! — догадалась девушка. — Булфинч опубликует информацию и обезвредит диск. Именно этого хотел мой отец!
— Мы отдадим диск, даже не узнав, что на нем? — изумленно спросил Гарри.
— Можно сказать, что мы и так знаем. Все сказанное Булфинчем, подтвердил Хольцер. Другого варианта я просто не представляю.
— Ты уверен, что журналист справится с расшифровкой?
Я с трудом подавил улыбку. В голосе Гарри столько негодования: надо же, игрушку отнимают, а какой-то репортер способен разгадать загадку без него, самого гениального программиста на свете!
— Думаю, что в «Форбс» есть компетентные сотрудники. Тем более что они заинтересованы в скорейшей публикации.
— Все-таки мне бы хотелось попробовать...
— Представь, и мне тоже! — перебил я. — Но мы не знаем, сколько времени это займет. В настоящий момент у нас слишком много врагов, а оказывать сопротивление с каждой минутой все труднее. Чем скорее Булфинч опубликует чертову статью, тем скорее мы вздохнем с облегчением.
— Все, я ему звоню, — решительно сказала Мидори.
20
Мы с Булфинчем договорились встретиться в Акасака Митсуке, втором крупнейшем развлекательном центре города после Гиндзы с его барами и пип-шопами. Этот район буквально изрезан переулками и аллеями; некоторые такие узкие, что можно пройти только боком. Здесь я как дома и в случае чего смогу уйти от любой погони.
Едва выйдя из метро, я попал под сильный дождь. Через дорогу на фоне серого неба ярким пятном выделялся розовый массив отеля «Акасака Токио». Быстро раскрыв зонт, я свернул на Сотобори-дори, оттуда в переулок, ведущий к местному отделению «Сити-бэнка», а затем к красной кирпичной эспланаде Акасака-дори.
Было около часа пополудни, и я решил перекусить в ресторане «Тенкайчи», или «Лучший под небом». Вообще-то в Токио целая сеть «Тенкайчи», но тот, что на эспланаде, не похож на все остальные. Владелец принимает иностранную валюту, и разномастные банкноты и монеты украшают обшитые коричневым деревом стены заведения. А еще здесь постоянно играют джаз, лишь изредка приправляя его новинками американской поп-музыки. Вместо стульев удобные пуфики, а столики расставлены вдоль стен и по углам, так что можно наблюдать за тем, что происходит на улице, оставаясь совершенно незамеченным.
Изучив меню, я выбрал чукадон — китайские овощи с рисом — и стал смотреть на Акасака-дори.
Так, по договоренности ровно в два часа Булфинч должен начать обход дома №19, причем двигаться следовало против часовой стрелки. В этом квартале десять с лишним улочек, а переулков и того больше, так что журналисту ни за что не просчитать, где именно я буду его ждать. Даже если он придет пораньше, это ничего не изменит. Разве что придется дольше кружить под дождем. Меня-то ему все равно не найти.
Из ресторана я вышел без десяти два и, раскрыв зонт, быстро пересек эспланаду. Мне нужно на Мусидзу-дори, а оттуда к кафе «Дели-франс», которое официально принадлежит дому №19. Там и подожду. Время обеденное, погода отвратительная, поэтому на улице ни души. Устроившись под навесом, я апатично смотрел на капли, падающие с ржавой крыши на забившийся в водосток пластиковый пакет.
Ровно через десять минут послышались гулко отдающиеся на мокрой улице шаги, и я увидел Булфинча. Одет журналист по погоде: оливкового цвета плащ, а в руках большой зонт. Меня, прижавшегося к серой стене кафе, журналист не заметил и, не окликни я его, прошел бы мимо.
— Мистер Булфинч, я здесь!
— Черт! Вы меня напугали!
— Вы один?
— Да, конечно. Диск с собой?
Я вышел из-под навеса и внимательно огляделся по сторонам. Кажется, чисто.
— Он здесь неподалеку. Скажите, что вы собираетесь с ним сделать?
