ее в изгибе ножки и медленно приподнялся. Их взгляды встретились. Растрепанная Оля, с поволокой во взгляде, искусанными губами, чуть припухшими и розовыми, была безумно сексуальной, так что он чуть не кончил просто взглянув на нее такую. Сняв боксеры, Камиль протянул руку в сторону ящичка на полке, выудил презерватив и ловко зубами вскрыл упаковку. Надев защиту, он навис над Олей на предплечьях, умостившись между бедер, которые время назад целовал.
В сексе у него не было особых пристрастий, давно он воспринимал этот процесс за естественную физиологическую потребность. Но сейчас Камиль хотел погрузиться в Олю медленно, ощущать ее сантиметр за сантиметром. И когда он почувствовал, что девушка готова, поддалась, выгнулась ему навстречу, они слились. Идеально как две детали пазла. А потом Оля обхватила его ногами, сцепила их за спиной, позволив проникнуть еще глубже, и Кам уже не смог справиться с медленным темпом. Превратился в дикого зверя, который долго изнывал от жажды, и наконец мог насытиться. Разрядка случилась мощной, мозговыносящей, безумной.
Позднее в тишине и полумраке комнаты они лежали в обнимку. Нога Оли оказалась запрокинутой на его бедро, а голова уместилась на груди, так что Камиль мог перебирать нежные локоны между пальцев. Ноутбук Валеева стоял на стуле на нескольких учебниках, подложенных друг под друга, чтобы быть повыше, на экране мелькали кадры фильма. Камиль предложил посмотреть старенький фильм «Римские каникулы» с Одри Хепберн с субтитрами, что еще больше поразило Олю. Она ни за что бы не поверила, что этот мрачный с виду парень смотрит классику кинематографа, а не какой-нибудь «Чужой против Хищника» или «Форсаж» с бесконечными цифрами частей.
– Моя Шапочка, – шептал Камиль, понимая, что Оля не слышит его. Ему тоже было отнюдь не до фильма. – Что же ты со мной сотворила? Умудрился же так влюбиться.
Он скользил взглядом по обнаженному телу, изгибам, нежно-кремовой коже, понимая, что ничего красивее в жизни не видел. У Оли не было большой груди или округлых бедер, но в своем изяществе, нежной стройности она превосходила многих. Хотелось касаться ее, вдыхать запах кожи, ласкать, не слыша громких стонов, но ощущая малейшие вибрации, и как на выдохе из приоткрытых губ вырывается воздух, щекочущий и теплый. Камиль конкретно попал. То, чего он избегал, во что не верил, ворвалось в его жизнь. И мысль, что такая резкая перемена случилась, больше не пугала.
Субтитры, сделанные покрупнее, шли по низу экрана, черно-белая картинка сменялась – пейзажи и декорации фильма, шикарные актеры, но Мальцева не вникала. Она чувствовала сердцебиение парня, его тепло, и хотелось сосредоточиться именно на этом. На моменте, когда счастье оплетает коконом, оставляя в маленьком мирке блаженства.
Оля выводила узоры пальцем по груди Камиля. Однажды она дала сама себе обещание, что отпустит его, если Валеев устанет от ее тишины. И теперь это обещание совсем не хотелось сдерживать. Оле казалось, что с появлением этого парня в ее жизни она наконец смогла слышать.
IV часть
22.
Июль в Москве, как и обещали прогнозы синоптиков, случился жарким и душным, и август обещали таким же. Но Егор был почти за тысячу километров севернее от столицы и наслаждался прохладой и свежестью родного городка. Под конец его “отпуска” в гости нагрянул циклон, так что Рыжов сидел на подоконнике на втором этаже родительского дома и наблюдал за мощными потоками воды, скатывающимися по стеклу.
На душе у него было спокойно и умиротворенно – полная противоположность тому, что творилось снаружи. Сказывалась атмосфера. Все до боли родное и привычное окутывало коконом ностальгии и уюта. Казалось, будто Егор никуда не уезжал. Комната оставалась нетронутой, мама лишь убирала пыль и проветривала помещение, чтобы избегать затхлости. На рабочем столе валялись стопки тетрадей и бумаг, использованные еще во время сдачи экзаменов, и так и не нашедшие приют ни в тумбе, ни в мусорном баке. Вроде бы нужно убрать, но рука не поднималась.
Рыжов покрутил в руках телефон, проверяя время. Пока не слишком поздно, решил написать Валееву. Все же как бы хорошо дома не было, каждый вечер он скучал по шуткам Камиля. Этот оболтус стал ему как брат.
Егор: Как вчерашняя смена в клубе? Надеюсь, никого не избил?
Ответ пришел молниеносно.
Камиль: Я вышибала, а не Рембо. И между прочим уже давно стал держать себя в руках. Так, максимум скрутить да выкинуть за дверь. Лучше расскажи, как твои дела?
Егор: Вчера мать пыталась сосватать меня с соседской девчонкой, рассказывая ее родителям, какой я правильный вариант для их дочери. А еще «столичный».
Камиль: Как водка?
Рыжов усмехнулся.
Егор: Лучше б во мне и правда было сорок градусов, потому что в здравом уме выходки семьи стали доканывать. Попахивает первобытными временами и нравами.
Камиль: Про первобытные ты загнул. Тебя б тогда не сватали, а отправили на мамонта охотиться.
Егор: Да хоть на саблезубых тигров! И то было бы лучше!
Камиль: Терпи. Как вернешься, снова скучать по своим будешь.
Егор: Это правда. Честно, я уже скучаю. Но в целом эти недели мне пошли на пользу. Я помог отцу разобрать гараж, встретился с друзьями со школы, познакомился с будущим мужем сестры, наелся маминой стряпни на год вперед.
Камиль: Небось рыбы?
Егор: О да, мамина уха это нечто! А еще треска, запеченная в твороге! Пальцы оближешь! Строганина!
Камиль: Все, все, я понял. Итак завидую, молчи. Когда назад?
Егор: В конце недели. Соскучился?
Камиль: А то. Устал в одиночку убираться в комнате. Сейчас ощущаю, что распределение домашних дел на двоих, бесценно.
Егор: Так и знал, что ты не по мне скучаешь, а по возможности использовать с пользой.
Камиль: Обижаешь. Ой, подожди немного. Оля пишет.
Егор усмехнулся и покачал головой. Все еще непривычно, что у Валеева появилась девушка. Сам же Егор решил написать Асе. По ней он скучал не меньше, чем по другу.
…
Камиль лежал, запрокинув одну руку за голову, а второй печатал ответы Рыжову. Стоило на экране высветиться уведомлению о входящем сообщении от Оли, как он тут же встрепенулся и сел, сжимая телефон уже двумя руками.
Оля: Не спишь?
Камиль: Нет, Шапочка. Переписывался с Егором. А до этого лежал в постели и думал о тебе.
Оля: Хочешь меня смутить на ночь глядя?
Камиль: Вот чего точно не хочу, так это смутить. Я бы выбрал другой глагол, начинающийся на возбу-, и заканчивающийся на -ить.
Оля: Камиль!
Он представил, как вспыхнули алым его любимые нежные щечки.
Оля: Но я
