сети в районе одной из огромных кистей Лихорука.
— Привет тебе от Чумы! — прошептал Чумаков-старший, вкладывая зачарованный охотничий тесак в тут же сжавшуюся на рукоятке ладонь одноглазого братишки. — Дальше сам! — Дед резко поднялся на ноги и сделал шаг вперед, загородив обзор итальяшкам своим телом.
Все это он проделал настолько четко и быстро, что, когда монахи оторвались от окон, он уже спокойно потягивал из горла практически опустевшей бутыли остатки дорогого коллекционного коньяка.
— Чё вылупились, Itaker? — Оторвав от губ пустую бутылку, дед подержал её надо ртом демонстративно ловя последние капли ароматного алкоголя. — Закончилось хорошее бухло! — с сожалением произнес он. — Was wollen wir trinken sieben Tage lang? — вновь завёл он свою бесконечную шарманку на тему «что мы будем пить?» — Was wollen wir trinken, so ein Durst?
— Партизан! — Ошарашенно ткнул пальцем в окно главинквизитор, видимо, пребывающий в полном недоумении от поведения деда. — Война! Стрелять! Партизан!
— Да ну их, этих партизан! — широко зевнув, отмахнулся от монаха дед. — Я спать хочу…
Но неимоверная везуха когда-нибудь, да должна была закончиться — громкий хруст стремительно разрезаемой злыднем магической сети услышали все присутствующие в избе. Эх, поторопился братишка, надо было путы аккуратнее кромсать. Но и его я понять могу — он, наверное, уже и не надеялся выйти из этой переделки живым.
— Au (Ой)! — догадавшись, что его намерения раскрыты, воскликнул старик, выдергивая пистолет из кобуры.
Но еще раньше в бой вступил частично освободившийся злыдень, промысел которого вновь заработал на полную катушку, а я ощутил нашу восстановившуюся энергетическую связь. Подчиненные главинквизитора умерли в считанные мгновения, «высосанные» досуха озлобленным Лихоруком.
В моем резерве прибыло силы — магическая клятва, заключенная между мной и злыднем, исправно приносила мне законную «оговоренную» долю. Монахи моментально исчахли до состояния древних мумий прямо на глазах изумленного дедули и с сухим стуком осели на дощатый пол избы, пялясь на него сморщенными «сухофруктами» глазных яблок.
Дед ошарашенно отшатнулся, не в силах оторвать взгляда от жутких черепушек с осыпавшимся волосами, так напоминающих ему то т давний случай с доцентом Сергеевым. Такого исхода диверсионной операции он явно не ожидал.
Но, если с подручными главного итальяшки Лихорук справился играючи, то с самим «великим инквизитором» такой номер не прошёл. Этот гад не только остался живым и здоровым, но, «вооружившись» наперсным католическим крестом, болтающимся ранее у него на груди, он так вдарил мощным потоком неведомой энергии, что даже мне на улице мало не показалось.
Дед отключился первым, начисто оборвав нашу связь. Последнее, что я увидел его глазами, это неимоверно сверкающий крест в руках монаха, беззвучно шевелящего губами, как будто читающего какие-то заклинания или молитвы.
Лихорук, так и не успевший до конца освободиться от пут, пока еще сопротивлялся натиску монаха, но силы его стремительно таяли. Если я в ближайшие мгновения ничего не сумею предпринять, наши усилия пойдут прахом!
Я вскочил на ноги и кинулся к крыльцу, попутно вкачивая в братишку имеющиеся у меня запасы сил. Ему нужно было продержаться совсем немного, а потом я просто шлёпну грёбаного итальяшку из банального огнестрела. Главное успеть.
Десяток метров до крыльца я преодолел под проливным дождем буквально за какие-то доли секунды, выдернув и-за пояса свой трофейный «Вальтер». Я едва не растянулся на пороге, поскользнувшись на раскисшей от влаги грязи, налипшей на сапоги. Но устоял, поймав на мушку спину инквизитора, обтянутую черной сутаной.
Однако, едва я шагнул под крышу дома, как меня придавило грубой силой, едва не расплющив. Подобное же чувство, только куда больших масштабов, я испытывал в тот момент, когда по дурости заскочил в разрушенную деревенскую церковь. Но, несмотря на это, курок я всё же умудрился спустить.
Инквизитор вздрогнул, когда пуля раздробила ему лопатку, а струйка темной крови выплеснулась наружу сквозь рану. Крест на секунду померк, а затем вновь вспыхнул с прежней силой. Но было уже поздно — мой одноглазый братишка успел воспользоваться этим моментом и одним махом погасил искру инквизитора, высушив экзекутора, как и его приспешников.
— Сделано… — хотел было произнести я, но не успел — тело неожиданно стало чужим и перестало подчиняться. А затем что-то (или кто-то) резко ударило меня по затылку, отправляя в небытие.
Последнее, что я успел разглядеть, было разлетевшееся вдребезги стекло в окошке, вынесенное на улицу вместе с рамой. Лихорук, всё-таки, успел освободиться.
[1] Брето́нцы (фр. bretons, брет. Brezhoned) — кельтский народ, коренное население области Бретань на северо-западе Франции (ранее — независимое герцогство).
[2] Луи́с Альбе́рто Корвала́н Ле́пес — чилийский политик, генеральный секретарь Коммунистической партии Чили (1958—1989).
[3] https://www.youtube.com/watch?v=bhLnsNurNHk&t=190s
[4] Си́напс (греч. соединение, связь) — место контакта между двумя нейронами или между нейроном и получающей сигнал эффекторной клеткой (клеткой рабочего органа).
[5] Ненадежность итальянцев нашла отражение в их восприятии немецкими солдатами и офицерами, отчего их называли не иначе, как «засранцы-итальянцы» или даже «толпа засранцев», намекая на плохую организацию. Считалось, что в каждом итальянском танке имелся белый флаг, а «130 тысяч итальянцев можно заменить 10 тысячами немцев». Устойчивость итальянского солдата оценивается простой фразой: «сдается при каждой мелочи».
[6] Официальный титул Муссолини — «Его Превосходительство Бенито Муссолини, глава правительства, дуче фашизма и основатель империи»
Глава 20
Первый раз я пришел в сознание с сильной головной болью, основательно «помятым» лицом и полным отсутствием понимания, что же, в конце концов произошло? Я обнаружил себя в луже, в которой лежал, прижимаясь щекой к холодной каменной поверхности.
Как оказалось, это был какой-то просторный подвал, заваленный старыми плакатами и киноафишами. Я осознавал, что меня били, но никак не мог вспомнить, по какой причине. Да чего там, я даже не помнил, как меня зовут! Ни имени, ни фамилии, ни отчества! Ни-че-го! Ноль! Зеро! И вот это действительно пугало — похоже, что у меня серьёзное сотрясение мозга, вызвавшее амнезию.
Я еще раз попытался вспомнить, кто я и что произошло, но вновь безуспешно. Неожиданно зазвучавшая в подвале немецкая речь пробудила в моей памяти отрывки воспоминаний о моём старике-ветеране, преподавшем мне первые уроки, и о том, что я — школьный учитель немецкого языка. Оттого я и понимаю, о чём говорят чёртовы гансы, и еще — что я попал в какую-то задницу.
Из разговора немцев я понял, что били меня именно они. Вернее, один из них — фриц по имени
