о нём, — Полли вскинула свои глазища на столичного щёголя, — говорят, что он и Рэйшен — самые лучшие воины даже по меркам дроу.
— Был и третий, равный им, — Руфус просто не мог допустить, чтобы внимание Тати отвлекалось от его персоны. — Имраин его звали…
— Откуда ты знаешь?!
— Бывал он в доме моего отца по каким-то их делам. Дрянь он порядочная, что и говорить. Да и исчез он этой весной. Пропал, как не было. Уж не знаю, кто с ним мог справиться…
И тут Полли удивила Лонваля.
— Ты сам сказал, что ему равны только Рэйшен и Дэвлин, значит, кто-то из них с этим твоим Имраином расправился. А весной разве Дэвлин был в наших краях?
— Думаю, не был, — озадаченно проговорил Руфус.
— Значит, с ним Рэйшен разобрался. Вот и всё.
Лонваль никогда не слышал, чтобы в замке молоденькие девушки так рассуждали, да ещё об убийствах и разборках дроу. Он не мог понять, нравится ему это в Полли или нет. Пока он мучился такими вопросами, Тати капризно воскликнула:
— Ну что вы всё об ужасах говорите! Все живы, всё обошлось, бандита забрала стража… Давайте лучше о чём-нибудь хорошем!
И разговор переключился на что-то беспечное, ведь в этой компании все были молоды, здоровы и веселы. Полли так и не поняла, когда это случилось, как сумели договориться или подать друг другу сигнал Тати и Руфус, но оба умудрились улизнуть из обеденного зала.
Лонваль, кажется, даже обрадовался этому, он стал расспрашивать Полли о её родных местах, детстве, родителях. Полли, сообразив, куда дует ветер, с иронической улыбкой, невольно позаимствованной у Элины, рассказала о себе всю правду. Ну, почти. О Гри, грустной истории любви и её последствиях девушка умолчала. Что ж, пусть молодой аристократ сразу поймёт, что она ему не ровня.
Лонваль даже бровью не повёл — сказывалась придворная выучка. Он проявил себя с лучшей стороны: узнав о простой семье девушки, вёл себя всё так же вежливо и предупредительно. Его отец учил, что не стоит заноситься перед людьми более низкого происхождения, и рассказывал, что все аристократы, которые крутятся на глазах короля, совсем недавно были простого звания, а в замке оказались за военные заслуги в последней войне.
— Куда исчезли Руфус и Тати? — Полли нарушила ход мыслей молодого человека. — Их давно нет. Вот и Клодия по сторонам посматривает, наверное, дочку ищет…
Лонвалю не было дела ни до Клодии, ни до её дочки. Впрочем, зная Руфуса, можно было предположить, куда он увёл девицу. Наверное, Полли очень наивна, раз не понимает этого.
Глава 50
Оказалось, что с зашитым и перевязанным плечом очень трудно шевелиться. И надеть на себя хоть что-нибудь становится трудной задачей. Элина чертыхнулась, пытаясь одной рукой выудить из сумки запасную рубаху. С мундиром придётся попрощаться на неопределённое время, пока его не починят. Кстати, а где её слуга, который должен заботиться об её одежде? Ни одежды, ни слуги… Вот и освобождай рабов после этого.
— Ну, ты готова? — из-за двери раздался бодрый голос Дэвлина. — Сколько можно копаться, мы же слышим, что ты давно не спишь!
Вот же… ушастые, чтоб их демоны когтями драли!
— Не готова, — мрачно огрызнулась Элина.
К счастью, Рэйшен молча вошёл и помог ей и вытащить мятую рубаху, и натянуть её. Как плохо, что пуговиц для рубашек здесь ещё не изобрели, и вся нательная одежда надевалась через голову. Для раненого человека сущее мучение. Наконец оно закончилось, и можно было выйти к Дэвлину, который в порядке исключения не ломился без спросу.
— Наконец-то! — приветствовал он Элину. — Люди так мало живут и так долго спят, что диву даёшься!
— А ты не давайся кому попало, — хмуро ответила Элина, — не то тоже долго не протянешь.
Рэйшен фыркнул.
— Так ты собираешься допросить того мáлого, что я на крыше изловил? — Дэвлин ничуть не обиделся на Элинин выпад.
— Да, сейчас идём. Рэйшен, нож мой не видел?
— Думаешь, пригодится? — озадачился Рэйшен.
— С недавних пор я без ножа не хожу, — многозначительно ответила Элина, выуживая из-под широкой лавки пояс. — Помоги прицепить, и двинемся.
Захваченного разбойника держали в каком-то помещении, больше похожем на кладовку для припасов. Элине подумалось, что, будь у этого деятеля целы обе ноги, он бы унёс их отсюда, пока сама Элина дрыхла. Так что кое в чём Дэвлин был прав.
Пленник сидел на каменном полу, к повреждённой ноге были примотаны две дощечки. И опять у Элины сложилось впечатление, будто есть в задержанном что-то знакомое.
— Выведите его отсюда, — приказала она стражникам.
Те недовольно переглянулись, но возражать не посмели. Видно, уже весь Рудный Стан знал, кто такая Элина и каковы её полномочия. И это было хорошо, потому что все бумаги (и королевское кольцо) Элина благополучно забыла в караван-сарае.
Пленник принялся хрипло ругаться, когда стражники подступили к нему и попытались поднять на ноги.
— Да что тут церемониться! — вспылил Дэвлин. — Пустите меня. Рэй, помоги. А эти молодчики, — он кивнул на стражников, — пусть покажут место, где мы сможем спокойно поговорить с этим парнем.
Рожи у стражников сделались совсем кислые. Им совсем не нравилось, что какая-то баба командует, а теперь ещё и дроу принялись распоряжаться!
— Чего стоим? — прикрикнула Элина. — Выполнять!
Всё чаще ей приходилось приказывать, всё дальше в прошлое уходила хлопотливая трактирщица из приграничного села. Да ещё и раненая рука начала как-то особенно сильно саднить, тут не до этикетов.
Дэвлин с Рэйшеном легко подняли на ноги пленника, невзирая на его ругань и проклятия, и поволокли из кладовки наружу. По пути разбойник пытался пустить в ход кулаки, только с дроу эти фокусы не прошли. Рэйшен молниеносно двинул пленника в лицо, и тот затих. Элина потребовала у стражников верёвку, чтобы арестованный не выкинул какой-нибудь фокус о время допроса. Мужчина злобно зыркнул на Элину исподлобья, когда Рэйшен скрутил ему руки за спиной.
— Начнём с самого начала. Как твоё имя? — спросила Элина.
Арестованный молчал. Вид он принял самый вызывающий, мол, попробуй, заставь меня говорить. Зря он так. Элина могла и заставить, да и оба дроу были в её распоряжении, а уж они знали множество способов развязывать языки самым упёртым. Рэйшену надоело ждать, и он пнул арестованного в сломанную ногу. Пленник взвыл.
— Спрашиваю ещё раз: как твоё имя?
— Тибул, — с ненавистью произнёс арестованный.
— Хорошо. Скажи, Тибул, что за дроу был с тобой на крыше?
Тибул тяжело дышал. Было понятно, что он не хочет говорить, но понимает, чем это
