Монстры губили сами себя, пробивая собственные тела под своим же весом. Любой монстр был всегда крупнее простых зверей, а значит — тяжелее.
Жалобно поскуливала темно-рыжая гиена, постепенно истекая кровью. Разрубленный практически надвое, этот монстр медленно умирал, в отличие от остальной стаи, полным составом провалившейся во второй ряд ям-ловушек.
— Одна… две… еще две перед кустом… м-м-м… вон та уже не сработает, выбило запорный механизм. Еще одна возле ямы слева… — Эрвин, привычно сидя на дереве, считал оставшиеся в активном состоянии ловушки. Извечная борьба жадности с осторожностью — как угадать, когда нужно остановиться? Честь ловушек сработала, часть — нет. Полностью использовать абсолютно все невозможно. Но и уходить слишком рано не стоит — оборудование каждой поляны было длительным, трудоемким делом. С другой стороны — чем мощнее общий запах крови — тем больше вероятность привлечь кого-то особо мощного… того, которому уже не будешь рад.
С восточной стороны беззвучно выплыла полоса цветов. Однако под цветами виднелись длинные, темные усы и множество серых, серповидных ног.
— Что цветочная многоножка делает в этих краях? — удивился Эрвин. В памяти поневоле всплыло воспоминание первого знакомства с этим монстром в Цветочном Лесу. И то, как отчаянно он когда-то удирал от нее, не в силах сделать ничего. Но даже тогда этот монстр, видя добычу в лице юноши, не покинул своего ареала обитания. А теперь он в районе Больших Озер. Что-то определенно произошло…
Тем временем цветочная многоножка, не сбавляя скорости, плывущим движением приблизилась к гиене. Она быстро обвилась вокруг тяжело раненного монстра… и одним укусом серых жвал разгрызла голову гиены, будто бы что-то нежное и мягкое. Наблюдая, как в ее пасти исчезают куски монстра, Эрвин разозлился:
— Это моя добыча!
Тем временем цветочная многоножка с потрясающей воображение скоростью пожирала тушу гиены, сразу же оставляя после себя какую-то мерзкую жижу. Складывалось такое впечатление, что ей вообще не нужно переваривать то, что она сожрала! Всего за пару минут она прикончила тушу размером с себя. И тут же развернулась к ближайшему следующему монстру, который висел на металлических кольях в яме. Хитроумная стальная полоса, которая должна была пронзить ее сбоку, бессильно скользнула по крепчайшей хитиновой броне монстра, срезав только несколько цветов, росших на ее природной броне. Многоножка плавно соскользнула вниз. Несколько минут — и дно ямы наполнила все та же жижа, мертвая туша исчезла, а монстр выполз вверх и явно направился к следующей яме. Эрвин сжал кулаки:
— Проклятье! Это какая-то бездонная тварь! Так она сожрет все, что я успел поймать!
В этот момент юноша спрыгнул с дерева, и устремился к многоножке. В прошлую встречу с подобным монстром он был гораздо слабее, как физически, так и энергетически. Да даже меч был другой, гораздо хуже! Так что тогда оставалось только одно — бегство. Но сейчас ситуация выглядела совсем иначе…
Цветочная многоножка оказалась крайне чутким монстром — стоило только Эрвину спрыгнуть на землю, как многоножка изогнула переднюю часть тела в его сторону. И тут же, без колебаний, бросилась к нему, издавая тонкий, на грани слышимости писк, от которого ломило в висках.
Воздушный кулак!
Темный сгусток техники мелькнул в воздухе. Многоножка со своим странным, «плывущим» перемещением ног легко увернулась, ни на мгновение не замедлившись. Учитывая, что монстр был не особо крупный относительно человека, Эрвин выхватил из-за спины щит. Тихо звякнул меч, покидая ножны…
Многоножка без затей кинулась на юношу, метя в голову. Эрвин «приветствовал» ее атаку останавливающим ударом цельнометаллического щита.
З-и-и-и-и-и — со скрежетом жвалы монстра встретились с металлическим изделием людей. Несколько пар ног моментально обхватили со всех сторон щит, а три пары усов, незаметных до этого выметнулись с двух сторон из-под гибкого панциря. Эрвин дернулся, отпуская щит. Тонко свистнул меч, обрубая усы с правой стороны. Но три глубоких пореза с другой стороны, прорвавшихся даже сквозь легкую кожаную броню, начали набухать кровью.
Воздушный кулак!
Новый темный сгусток техники устремился прямо в область морды. Монстр из-за слишком близкого расстояния не успевал увернуться, так что лишь скрутился, подставляя спинную часть хитиновой брони, покрытую цветами.
Тонко свистнул меч, отставая от сгустка техники всего на десяток сантиметров. Расплескавшись по спине, стихия тьмы молниеносно разъела растения, и слегка повредила поверхность брони. И тут же в это место ударил меч, проламывая хитин. Цветочная многоножка конвульсивно выгнулась в обратную сторону. При этом из ее хвостовой части тела вылетел еще более толстый ус, который, словно кнут, вслепую хлестнул в сторону Эрвина. Юноша чудом успел пригнуть голову. Клок волос, срезанный усом, начал падать на землю. Монстр развернулся в готовности повторить свою атаку…
Воздушный кулак!
В этот раз темный сгусток все-таки попал в чувствительную голову гигантского насекомого, вызвав временную потерю ориентации. Эрвин отпрыгнул в сторону, одновременно с этим опуская меч горизонтально вниз секущим ударом, словно дровосек рубит дерево. С неприятным хрустом и влажным хлюпаньем задняя половина монстра оказалась почти перерублена, все еще держась на каких-то ошметках хитиновой брони.
На мгновение не смолкавший писк усилился настолько, что Эрвин болезненно скривился, с трудом сохраняя контроль над своим телом. Многоножка вывернула переднюю, все еще подчинявшуюся часть тела, и цепляясь за землю неподвижной задней частью, снова попыталась кинуться на юношу, размахивая своими усами. Но, учитывая ее повреждения, ничего у нее не вышло.
Воздушный кулак!
Воздушный кулак!
Воздушный кулак!
Юноша, больше не желая приближаться, держался в нескольких метрах от нее, забрасывая темными сгустками и уничтожая поверхность головы. Там, по идее, располагались органы, которыми она ориентировалась в пространстве и чуяла человека. Учитывая ранения, уворачиваться у монстра выходило далеко не всегда. Постепенно ее движения становились все тише, пока монстр не скрутился спиралью, пряча изъеденную стихией тьмы голову. Только тогда Эрвин облегченно выдохнул. Вытащив длинную, толстую палку из ближайшей, уже разряженной ловушки, он осторожно отпихнул раненного монстра на десяток метров. Лезть к нему ближе, чтобы добить, юноша не рисковал. Все равно, в таком состоянии он уже не жилец. И не потому, что без половины тела все равно умрет — а потому, что ее скоро добьют. Без вариантов. Тяжело раненный монстр в лесу — это добыча, привлекающая других запахом своих ранений. Сам он даже не собирался лезть, чтобы добить и найти внутри нее ядро силы. Не до того — рядом валялось множество более легких в обработке монстров. Они и так займут много времени. Да и собственным ранам следовало уделить внимание… А самый главный аргумент против того,
