Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 56
Я почувствовал облегчение. Но ненадолго: как только вновь разыскал взглядом каналью, наверно, позеленел от злости, заметив, что скотина Жан прихватывает за грудь белокурую датчанку. Знала бы Николь о похождениях сердечного друга! Некоторое время я наслаждался, воображая, как она даст от ворот поворот подлому французишке. Но затем вновь угрюмое настроение одолело меня. Николь неглупая, замечательная девушка, однако стоит зайти речи о мосье Каню, разум отказывает ей, чувства берут верх. Соверши Жан все семь смертных грехов сразу, она и тут найдет оправдание его поступкам.
Я разозлился еще больше — теперь на себя самого. И что за докуку придумал себе: волноваться за Николь? И что замечательного я в ней нашел? Да, она была добросовестной сиделкой и позднее проявила завидную расторопность. Но что еще оставалось делать блудливой служанке, когда хозяйка бросила ее на произвол судьбы?! Разумеется, она рассчитывала найти во мне нового нанимателя.
И тут что-то кольнуло меня в груди: я же пропал для Николь еще неожиданнее, чем виконтесса де Понсе! Бедная девушка осталась в Грейт-Ярмуте одна, без средств к существованию! Оставалось надеяться, что она узнала, как меня похитили, и не считает меня негодяем, оставившим ее одну в нищенском положении.
Эх, хорошо бы вернуться в Англию. Или написать графу Воронцову. Я бы снабдил Николь достаточными средствами, и пусть устраивается сама. С Жаном или без Жана — это уж ей решать. Только нужно предупредить ее, чтоб не позволила каналье обобрать ее.
Я посчитал, что нашел самое верное решение, как разобраться с мосье Каню и Николь. Вот только настроение мое не улучшилось, а злости только прибавилось.
Глава 19
Оживление усилилось. Датские военные засуетились, принуждая публику к упорядоченности. Толпу разделили на две части так, что образовался живой коридор. Ко мне подошел офицер и, приложив два пальца к виску, представился:
— Коммодор Стен Билле. Приближается лодка с вашим командующим. Предлагаю организовать совместный конвой…
Датские солдаты разделились на две шеренги и встали вдоль живых стен. По моему приказу мои ребята встали у берега. Я огляделся и заметил, что теперь толпой завладели отнюдь не добрые чувства. Только что народ ликовал, благодарный кронпринцу за прекращение бойни, однако прибытие англичан в качестве победителей вызвало неприязнь. Я поежился, сообразив, что и сам, и все члены дипломатической миссии все это время находились под угрозой страшной смерти. Толпа, подверженная легкой смене настроения, могла в любой момент учинить кровавую расправу над горсткой неприятелей, оказавшихся под рукой.
Я окинул взглядом бесстрастные лица датских гвардейцев, подчинявшихся коммодору Билле, и немного успокоился. Похоже, что отсюда угроза не исходила.
Кого мне стоило теперь опасаться, так это англичан. Сэр Хайд Паркер пришел в себя, и все знали, что никакого приказа не было. Я состряпал поддельный приказ и спровоцировал войну. Не удивлюсь, если между Англией и Данией разгорится новый военный конфликт — за право повесить графа Воленского.
Я с опаской следил за приближавшейся лодкой. На переговоры явились сэр Горацио Нельсон, сэр Томас Мастерман Харди и сэр Сидней Фримантл. Вице-адмирал ступил на берег. Готовый к докладу капитан Тезигер сделал несколько шагов вперед, но лорд Нельсон смотрел на меня поверх плеча Фредерика таким взглядом, что тот стушевался. Я вышел навстречу и отрапортовал:
— Господин вице-адмирал, сэр! Отряд Висельника операцию по принуждению датчан к миру завершил!
Мое сердце колотилось так, словно в нем все еще взрывались ядра. Я испытывал неожиданный душевный подъем из-за торжественности момента, из-за внезапно нахлынувшей гордости за успешное окончание кампании. И одновременно терзал меня страх: обман с приказом раскрыт!
Я самодовольно чеканил каждое слово и трепетал: вот закончу доклад и услышу: «Арестовать его! И повесить!»
— Good job, Воленский! — воскликнул в ответ сэр Горацио Нельсон.
Я с облегчением улыбнулся. Вице-адмирал шагнул вперед и обнял меня единственной рукой. Я осмелился похлопать его по спине и услышал шепот:
— Воленский, адмирал Паркер утверждает, что приказа не было.
Дыхание перехватило, я хотел отпрянуть, но вице-адмирал удержал меня и продолжил:
— Воленский, пусть мы нарушили приказ… Это был прекрасный бой! Превосходная операция! Вся ответственность будет на мне. Ради этой победы я готов пойти под суд!
Он опустил руку и решительными шагами двинулся вперед. Я поспешал следом, теряясь в догадках: должен ли я благодарить вице-адмирала или, напротив, выразить обиду за то, что он присваивает себе победу? Сэр Горацио Нельсон шел не оборачиваясь, не обращая на меня более никакого внимания, — таким манером дал знать, что вопрос исчерпан. «Никто не узнает о вашем подвиге», — вспомнил я слова Фредерика Тезигера. «Пожалуй, это лучше, чем болтаться на рее», — решил я.
Мы прошли через живой коридор, протянувшийся до замка, куда убыл кронпринц — подготовиться к торжественной встрече. Солдаты Отряда Висельника и гвардейцы коммодора Билле составили кортеж.
Мы пробыли в Копенгагене неделю. Все это время сэр Горацио Нельсон вел переговоры с кронпринцем об условиях перемирия. В дипломатии вице-адмирал оказался не столь искушен, сколько в военном искусстве. Да и противник оказался непростым. Однажды сэр Бенджамин Томпсон обмолвился, что хитрый лис граф Бернсторф шаг за шагом отвоевывает у англичан то, что добыто в кровавом бою.
Жан коротал время в обществе кота Нуара и белокурых созданий, не слишком обремененных патриотическими чувствами. А я хлопотал перед датскими властями о том, чтобы Артемия Феклистова выслали в Россию.
Сэр Хайд Паркер за все семь дней ни разу не сошел на берег. Он отправил гонцов с донесением в Лондон — между прочим, на захваченном у датчан корабле, — и ждал от Адмиралтейства предписания, как поступить с вице-адмиралом, самовольно учинившим нападение на Копенгаген. Поговаривали, что трибунала не будет, поскольку в Балтийском море в полной боевой готовности стоят шведская и российская флотилии, а разгромить их способен только один человек — сэр Горацио Нельсон.
Эти разговоры внушали мне беспокойство. Окрыленный недавним успехом, я ломал голову над новым фантасмагорическим трюком, чтобы не допустить похода против российского флота. При трезвом рассуждении я понимал, что еще раз одурачить англичашек мне не дадут.
Прусское судно затонуло. Ни барона фон Нахтигаля, ни капитана Оливера Годена никто более не видел. Предполагаю, что здоровяк Годен разделался с пруссаком, а затем и сам волею случая погиб.
Виконтесса де Понсе находилась на излечении. Я не виделся с нею, но посылал регулярно мосье Каню наводить справки о ее состоянии. Датские эскулапы сделали все возможное, так что она быстро пошла на поправку и на третьи сутки сбежала из госпиталя, скрывшись в неизвестном направлении.
Незавиднейшим образом сложилась судьба Артемия Феклистова. Вопреки моим стараниям датчане выдали его англичанам, и по приказу лорда Нельсона Феклистова незамедлительно повесили.
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 56
