не должна ничего предпринимать, не посоветовавшись с нами.
– Разумеется.
– Мимека проделывала те же фокусы, что и ты?
– Да.
– Отлично. Я хочу, чтобы ты…
Хеллстром колебался, глядя на ее бледное лицо, выражавшее ожидание.
– Какова вероятность, что твоя ночная эскапада было успешной? – наконец спросил он. – Ты думаешь, ты беременна?
– Вероятность очень большая, – ответила Фэнси, просияв. – Я на пике фертильности. И легко это определяю.
– Пусть гинекологическая лаборатория подтвердит это. – Если все так, как ты говоришь, то прятаться тебе будет приятно и радостно. Отправишься в Центр вынашивания и скажешь им, что действуешь по моим указаниям. Но пока не ложись. Я пришлю кого-нибудь, и тебя подробно расспросят по поводу того, как ты использовала стимулятор с этим чужаком.
– Да, Нилс. Я иду в лабораторию прямо сейчас.
Фэнси повернулась и зашагала к дверям, провожаемая внимательными взглядами работников, которые на мгновение оторвались от своих мониторов, – очевидно, она еще источала гормоны, свидетельствующие о пике фертильности. Впрочем, Хеллстром был слишком занят, чтобы заметить это. А она действительно странное создание, подумал он. И кого они только вывели в этой линии ФЭНСИ?
Когда Фэнси покинула комнату, Сальдо подошел к Хеллстрому, размышлявшему над тем, о чем он только что узнал. Тот поглаживал подбородок. Он постоянно прибегал к помощи антикатализатора роста волос, но теперь его борода стала отрастать. Перед встречей с Перуджем Хеллстром должен побриться. Люди из Внешнего мира ценят приличный внешний вид.
Итак, металлургия и инновационные изобретения!
– Что ты хочешь? – спросил Хеллстром.
– Я слышал ваш разговор с Фэнси, – произнес Сальдо.
– И то, что она говорила про Перуджа?
– Да.
– Ты все еще считаешь, что, позволив ей улизнуть из Термитника, мы совершили ошибку?
– Я…
– Ею управлял Термитник, желали мы с тобой этого или нет. Весь Термитник способен реагировать как единый организм, но может действовать и посредством одного из нас.
– Если вы это говорите, значит, так оно и есть, – отозвался Сальдо, хотя в его голосе звучало сомнение.
– И еще. Когда будешь допрашивать Фэнси, веди себя вежливо.
– Но она же подставила…
– Нет. Фэнси нашла для нас выход. Спасение. Поэтому будь с ней любезным. Как и с другими женщинами, чьи имена она назовет.
– Хорошо, Нилс.
Сальдо чувствовал, что приказы Хеллстрома противоречат здравому смыслу, но ослушаться не мог.
Хеллстром встал и направился к выходу из Центрального поста обеспечения безопасности.
– Если вы понадобитесь, вас можно будет найти в вашей соте? – спросил Сальдо.
Хеллстром кивнул и вышел.
Мудрость Харла
Противясь воле вселенной, ты разрушаешь себя
Вместо того чтобы отправиться домой, Хеллстром повернул налево в главную галерею, потом по боковому спуску добрался до лифтовой площадки и, дождавшись, когда дверь откроется, вошел в скоростной лифт. На пятьдесят первом уровне он вышел из лифта в очередную галерею, где было не так людно, как наверху. Несмотря на то что и здесь кипела работа, звуки ее были приглушены. Даже работники, попадавшиеся навстречу Хеллстрому, ступали мягко, по-кошачьи, чтобы не нарушить царившую тут тишину.
Хеллстром прошел через галерею и, когда впереди показалась арка входа в лабораторию, где работали над Проектом-40, стал размышлять, что скажет сидевшим там специалистам.
Чужаки думают, будто это изобретение способно плавить и формовать такие металлы, как сталь. Это представление они получили, штудируя страницы с семнадцатой по сорок первую доклада TRZ-88a. Они поняли, что речь идет о высоких температурах, но это лишь незначительная часть проблематики проекта.
Этого хватит. Достаточно кратко, чтобы не раздражать специалистов, которые не любят, если их надолго отвлекают от работы, и весьма информативно, чтобы они осознали важность проблемы.
Хеллстром остановился в дверном проеме, ведущем в лабораторию с куполообразным потолком. Он решил подождать, пока в работе специалистов лаборатории будет перерыв. Входить сюда можно было лишь в случае крайней необходимости. К тому же здешние специалисты отличались весьма вспыльчивым характером.
Хеллстром уже привык иметь дело с физиками из этой лаборатории и не реагировал на их странности, но часто думал о том, какой переполох возник бы во Внешнем мире, если бы они каким-то образом туда попали.
Их было двадцать, и все они трудились над массивным цилиндрическим объектом, расположенным в залитой светом центральной части лаборатории. К каждому из них был приставлен мускулистый симбионт. Физики-исследователи были для Термитника настоящим сокровищем, а выведение и взращивание каждого далось очень тяжело. Их гигантские головы размером почти сорок сантиметров в длину (от безволосых подбородков до кромки белоснежных волос) и тридцать в ширину (если мерить по надбровным дугам, под которыми скрывались выпуклые голубые глаза, как звезды сверкавшие на фоне темной кожи) свидетельствовали о том, что эти существа появились на свет в результате кесарева сечения. Ни одна женщина не смогла произвести более трех таких младенцев; смерть при родах для матери столь ценного существа была практически нормой, но Термитник был готов заплатить высокую цену. Они доказали свою значимость для Термитника множество раз, и, собственно, именно из-за них первые колонисты положили конец векам кочевой жизни. Исследователей, как и результаты их работы, надлежало скрывать от Внешнего мира. Это обстоятельство привносило в их бытие немало черт, казавшихся более чем странными. Жезл-шокер, который был побочным продуктом работы над Проектом-40, был лишь одним из их созданий. Они придали электронным приборам, которыми пользовался Термитник, высокую степень надежности, мощи и незаметности. Кроме того, ими были разработаны новейшие пищевые добавки, сделавшие жизнь стерилизованных рабочих более гармоничной и безопасной.
Узнать их можно было сразу. В дополнение к мощной черепной коробке генетическая линия, которая породила этих специалистов, наделила их характеристиками, естественными при данной специализации, но сильно отличавшими физиков от их диких коллег, что свидетельствовало о еще большей дифференциации вида. Вместо ног у них были какие-то чахлые обрубки, и каждый из них нуждался в постоянной помощи химически стерилизованного рабочего, в котором генетически были развиты мускульная сила и покладистый характер.
Поскольку ноги у физиков работали плохо, то передвигались они либо на специальных креслах-платформах с паучьими лапами, либо на руках своих ассистентов-симбионтов. Да и руки у них были тонкими и хилыми, с изящными пальцами. Как и их ассистенты, специалисты-физики были генетически стерилизованными, а потому не могли оставить потомства. Со всеми прочими работниками Термитника эти специалисты вели себя достаточно резко; они были вспыльчивы и грубоваты – просто потому, что химическое обуздание эмоций вело бы к ослаблению интеллекта, а ведь именно могучий интеллект и был их главным достоянием. Даже симбионты становились мишенью их атак. Вместе с тем по отношению друг к другу они вели себя предупредительно и мягко – качество, которое было развито в специалистах после серии внутренних конфликтов в их профессиональной среде. Эти конфликты значительно уменьшили ценность вида.
Наконец Хеллстрома заметили. Одна из работниц лаборатории, старшая по возрасту, прервала работу и, посмотрев на Хеллстрома, знаками пригласила подойти, да побыстрее – времени на общение с неспециалистами у нее не было. Так же знаками, прижав пальцы ко лбу, она дала ему понять, что его вторжение в лабораторию прерывает мыслительный процесс у нее в голове.
Хеллстром поспешил к ней. На коже женщины виднелись шрамы от многочисленных экспериментов, в процессе которых что-то нарушилось. Ей помогал передвигаться бледный плечистый стерилизованный мужчина, чьи руки и торс бугрились мышцами. С испуганным видом симбионт робко смотрел на Хеллстрома, знаками передававшего женщине-физику информацию.
– Какое мне дело до того, что думают чужаки? – спросила специалист.
– Они смогли на основе нескольких страниц понять, что вы решаете проблему сверхвысоких температур, –
