В стороне не осталась и Катарина, она подала всем какао.
– Ты умеешь делать какао? – поразился Мартин, словно девушка не принесла его с кухни, а сотворила из воздуха у всех на глазах.
– А тебя легко удивить, – хмыкнула она чуть надменно.
– Просто не ожидал такого от ее-почти-величества.
– На дворе ночь, слуги спят. Не охране же заниматься напитками.
– А печенье есть?
– Сейчас принесу.
Она ушла, а Воин нагнулся над столом:
– Ты была права, Кудрявая, эта Катарина не такая уж и злыдня. Хотя Илиф рассказывал, что на одном приеме она его… хотя ладно, это же Илиф. Он сейчас и про тебя много чего рассказывает.
– Например? – спросила я, хотя казалось бы, какое мне дело до рассказов Илифа?
– Говорит, ты ешь младенцев на завтрак.
– А теперь правду.
– В другой раз, – улыбнулся Мартин, прихлебывая какао. – У тебя такой серьезный взгляд, что мне страшно остаться безбратным. Илиф, конечно, редкостный придурок, но я еще собираюсь приклеить его к стулу на его же свадьбе. Моя детская травма требует выхода, а для этого как минимум нужен целый и живой брат.
– Не думай, что заболтал меня, мы еще вернемся к этой теме.
– Конечно-конечно.
Я отпила какао, пряча улыбку. Все-таки у Мартина тоже есть дар, да такой, что нам и не снился. От такого дара ни один артефакт не защитит, а любая магия бессильна. Всего пара брошенных фраз – и вот я уже не могу не улыбнуться ему в ответ, хотя казалось, что такое попросту невозможно. Не после такого ужасного дня.
Катарина принесла печенье и пожелала нам спокойной ночи. Совсем голодные, мы вместе набросились на еду. Даже не помню, успевали ли мы поесть во время поисков. От усталости все смешалось в голове.
Олли откашлялся, привлекая внимание.
– Значит, с Никой случилось то, о чем мы говорили? – неуверенно спросил он. – Все это на самом деле?
– Мы пока не знаем, завтра она попробует обернуться еще раз… но кажется, да. Все на самом деле, – ответила я.
– Но как это возможно?
Да уж, самый главный вопрос.
– Когда Катарина рассказывала о своем даре, она упомянула об эксперименте, который они с королем провели. Неизвестному заключенному на палец надели кольцо-артефакт, тогда Катарина прикоснулась к мужчине. Артефакт защитил его от смерти, но все равно что-то отнял. Рассудок, в случае того заключенного.
– И способности перевертыша в случае Ники?
– Похоже на то.
Повисла напряженная тишина. Печенье давно закончилось, какао тоже. Остались только невысказанные страхи и множество «что, если…». Что, если бы на Нике не было кольца? Что, если бы исчез вовсе не ее дар, а рассудок? Что, если бы мы не смогли найти ее? Что, если бы убийца не воспользовался артефактом, а действовал по-старинке? И еще много-много таких страхов.
– Но у Ники на груди царапина от артефакта, – нарушил тишину Олли.
– Похоже на то, – задумчиво повторила я.
– Значит, дар действует как артефакт?
– А вот такие вопросы лучше задавать артефактору. Например, Расу, – но он караулил Нику под дверью ее комнаты или вообще возле кровати, так что пришлось рассуждать за него: – Теоретически… наши артефакты созданы человеком, и источник их силы тоже человеческий. Это Алекс, его способности. Возможно, и у других такая же природа, поэтому они вступили во взаимодействие друг с другом так же, как если бы на месте артефактов были люди.
– Кто-то создал смертельное оружие, взяв за основу дар Катарины Сифской?
– Скорее другого человека. Артефакты у советника хранятся уже давно, настолько я поняла. И все они древние, так что вряд ли источник именно Катарина. Другие эмпаты существуют, так почему бы и другим одаренным не появляться время от времени? И раньше было больше сильных магов, не стоит забывать об этом. А значит, больше возможностей для создания таких сильных артефактов.
– Я понял только одно: не хочу быть тем, кто завтра объяснит все это Ядонике, – сказал Мартин.
Его слова повисли в воздухе. Разговор с Никой будет очень сложным.
– Это должен быть я, – решился Олли.
– Уверен?
– Да, Таната, я уверен. Кто, если не я?
– Ее лицо – ее наказание, – вдруг ожил Адам. Он единственный, кто не вступал в напряженную борьбу за печенье и не притронулся к какао, а так и сидел в уголке, сливаясь с мебелью.
– Что ты сказал?
– Не я. Она сказала. Она наказана.
Воин ударил себя по ногам и резво вскочил:
– Так, оставим все мрачные изречения на завтра! А лучше бы их вообще оставить при себе, хорошо же молчал сидел… Кудрявая, бегом наверх, и не смотри на меня так строго, а лучше торопись, иначе понесу на руках! Олли, тебя это тоже касается. Да я вас и двоих запросто донесу! Хммм… Адам…
– Я остаюсь.
– Если это попытка напроситься ко мне на ручки, то я больше расположен к Олли. Кудрявая, прости, но у этого парня взгляд добрее. Будешь за ним в очереди.
Адам промолчал, но это было очень напряженное молчание, такое ярче любых слов. Сразу понятно, что он едва держался, чтобы не высказать Мартину все, что думает о его нелепых шутках.
– Идем, – я потянула Мартина за собой. – Пусть остается.
У самой лестницы Мартин вдруг подхватил меня на руки и потащил наверх.
– Я же говорил, – шепнул он мне в волосы, – обещал, что мы ее найдем. И мы ее нашли. А позже мы найдем способ, как все исправить.
– И убийцу найдем тоже?
– Обещаю.
– Нельзя такое обещать, Мартин.
Он поставил меня на ноги у двери комнату и легонько чмокнул в нос:
– Можно, Кудрявая. Когда ты рядом, я не сомневаюсь, что у нас получится все. Увидимся завтра.
Уснула я даже слишком быстро, чудо, что вообще смогла добраться до кровати. Ночь пролетела в один миг, а пробуждение получилось тяжелым и нежеланным – кто-то настойчиво тряс меня за плечо. Причем с такой силой, что я, даже не очнувшись до конца, забеспокоилась о сохранности руки: как бы ее не вырвали с корнем.
Кое-как отцепив от себя настойчивого визитера, я наконец открыла глаза. И увидела свое лицо, что очень быстро привело в чувство и избавило от остатков сна.
– Ника! – сообразила я медленнее, чем требовалось. – Привет!
– Что, напугалась? – ядовито поинтересовалась она. – А знаешь, как напугалась я, когда поняла, что обернуться не получается? Я проснулась с рассветом, попыток было не счесть. Но мое лицо так ко мне и не вернулось, но ладно мое, я и чужие теперь позаимствовать не могу! Такое со мной впервые! И усталость тут не виновата, что за бред? Как будто я раньше никогда не уставала! Я вам не наивная пятилетка, я и в пять наивной не была, так что слушаю, Альмар!
