Плутона и колец вокруг Урана. Если вам кажется, что я уже об этом упоминала, вы правы — эти наблюдения провел Джим Эллиот, мой преподаватель наблюдательной астрономии из Массачусетского технологического института. Вот так тесен круг астрономов.
На занятиях у Джима я впервые услышала рассказы о воздушной астрономии, хотя у меня тогда сложилось несколько искаженное представление о том, как там организовано наблюдение. Когда Джим рассказывал о том, как смотрел в телескоп из открытой двери самолета, я сложила в голове то, что на тот момент знала о телескопах (маленький отцовский Celestron на заднем дворе) и о самолетах (мой опыт ограничивался двумя перелетами через всю страну и пару раз виденным по кабельному каналу фильмом «Самолет президента»). В результате я вообразила, как Джим вместе с другими астрономами, веселые и растрепанные от ветра, столпились у открытой двери в хвосте самолета и выставили в нее маленький телескоп. («Наверное, — думала я, — они очень крепко держатся за стенки или привязаны к чему-нибудь».) На самом деле телескоп и в обсерватории Койпера, и в SOFIA находится в отдельной камере, изолированной от пассажиров. На наблюдение вылетает целая команда специалистов, они следят за различными приборами и управляют телескопом из обычной части салона, и никто не высовывается наружу, как довольная собака из окна машины на шоссе. Я была слегка разочарована.
С тех пор на смену самолету Койпера пришла новая летающая обсерватория, SOFIA, с 2,7-метровым телескопом на борту Boeing 747-SP. SOFIA начала вести наблюдения в 2010 году. Большую часть года она совершает вылеты из Палмдейла, а в июне и июле перебазируется в Крайстчерч в Новой Зеландии, чтобы наблюдать южное небо долгими ночами, когда в Южном полушарии зима. Стандартный полет SOFIA длится около десяти часов. На ее счету составление карты магнитного поля Млечного Пути, изучение рождения новых звезд и поиск водяных столбов, извергающихся на Европе, одном из спутников Юпитера.
Из-за модификаций самолета SOFIA официально относится к классу экспериментальных летательных аппаратов, что требует соблюдать целый ряд дополнительных правил и норм безопасности.
Я стала догадываться, что полет на SOFIA будет совсем не таким, как обычные перелеты и обычные наблюдения, когда вместе с первым разрешением на полет мне прислали пачку форм для заполнения. Там была анкета для полетного манифеста, занимавшая несколько страниц, подробный план медосмотра, который мне предстояло пройти, и официальное письмо, извещавшее меня, в соответствии с требованиями Федерального управления по охране труда, что на SOFIA я буду подвергаться воздействию «опасного уровня шума».
Поскольку самолет SOFIA лишен большинства стандартных приспособлений, которые поглощают звук на пассажирских самолетах, шум во время полета достигает такого уровня, что его длительное воздействие может привести к повреждению слуха, поэтому всех пассажиров просят надевать беруши, а все общение на борту происходит с помощью радиогарнитуры. Помимо документов мне выслали ценные указания: нужно было взять с собой кружку с завинчивающейся крышкой, чтобы случайно не разбрызгать горячий кофе или чай по всему самолету в случае турбулентности; синтетическую одежду, несмотря на то что в самолете очень холодно, надевать не рекомендовалось, поскольку она может представлять опасность в случае пожара; и наконец, мне предписывалось прибыть в Палмдейл за день до вылета, чтобы пройти инструктаж по аварийному покиданию самолета. Да уж, этот телескоп был не чета другим.
Инструктаж по безопасности оказался увлекательным, но несколько настораживал — как и любое объявление в духе «у нас никогда не было серьезных инцидентов или чрезвычайных ситуаций на борту во время полета, но на всякий случай мы расскажем, что надо делать, если самолет перевернулся и горит». В дополнение к стандартным инструкциям по технике безопасности на борту самолета — как надевать спасательные жилеты и кислородные маски — я узнала, как выпускать надувной желоб у двери самолета и использовать его в качестве спасательного плота, и выяснила, что эти желоба снабжены «аварийными комплектами жизнеобеспечения», которые включали в себя аптечку первой помощи, аварийный маяк, нож и даже рыболовный набор и руководство по ловле рыбы. Также мне показали видеоинструкцию о том, как покинуть самолет через люк в полу в передней части («пожалуйста, используйте этот выход только в том случае, если самолет после остановки находится в перевернутом положении») и через люк в кабине пилотов (при этом, выбравшись наружу, нужно было спускаться по горбу самолета с помощью системы тросов и ручек). Поскольку в течение большей части полета пассажирам разрешалось свободно ходить по салону, каждый должен был носить при себе дымозащитный капюшон. Это небольшая полотняная сумочка, которая в случае пожара или задымления в кабине раскладывается в нечто вроде шлема, снабженное аварийным запасом кислорода. Инструкция на упаковке заканчивалась призывом: «Дышите нормально». Кто бы возражал.
Перед каждым рейсом SOFIA все, кто летит на самолете, обязаны присутствовать на брифинге, который проводится незадолго до посадки в самолет в конференц-зале внутри ангара НАСА. Руководитель полета оглашает список пассажиров, маршрут полета и прогноз погоды, текущее состояние всего оборудования, последние данные о телескопе и приборах, а также краткое описание астрономических объектов, запланированных для наблюдения во время рейса, с пояснениями. Пилоты позже рассказали мне, что эти научные описания — их любимая часть брифинга. За много лет ночных полетов SOFIA авиадиспетчеры запомнили ее позывной, NASA747, и в спокойное ночное время иногда могут вызвать самолет просто так и спросить, что сейчас наблюдает телескоп. А пилоты всегда рады ответить: «Центр Млечного Пути!» — или что-нибудь в этом роде.
Мой первый полет на SOFIA отменили, едва начался брифинг, из-за «серьезного метеорологического события», вызывавшего, как это официально именовалось, «экстремальную турбулентность» (то есть способную травмировать пассажиров или повредить самолет). Позже я узнала, что за неделю до этого еще один полет SOFIA отменили по той же причине, а пассажирский самолет, летевший той ночью по похожему маршруту, столкнулся с такой сильной турбулентностью, что несколько человек на борту пострадали. Конечно, всем нам не терпелось полететь, но никому даже в голову не пришло подвергнуть сомнению это решение.
Я воспользовалась перерывом в работе, чтобы пообщаться с пилотами SOFIA. Большинство из них в прошлом были пилотами гражданской авиации или летчиками-испытателями, и мне было любопытно узнать, каково это — управлять самолетом с телескопом на борту и огромной дырой в боку. Пилоты в один голос утверждали, что SOFIA летает почти так же, как обычный пассажирский самолет. Самая необычная особенность SOFIA, дверь камеры телескопа, спроектирована настолько удачно, что во время полета даже не чувствуется, открыта она или закрыта. Не ощущается и турбулентность. Сам телескоп тяжелый — семнадцать тонн,
