— Секрет один: мужество и отвага! Все остальное, как говорится, техника ремесла.
Устав от глупых вопросов актрисы, Марта вежливо её выпроводила, тем более что приехал Стас и надо было что-то решать с Дицем. Пускать на самотек такие вещи не следовало.
Они составили суровый факс, указав, что работа на
Гриневича подорвет основы их договора, их будущей прибыли, а в том, что Марк Вальтера подставит, обманет, не исполнив обязательств со своей стороны, нет ни малейших сомнений. Можем прислать полное досье на Аллу Клигман — «лицо очень сомнительное во всех отношениях. Связана с северокорейской разведкой. Кажется, существуют фотонегативы вашей любовной сцены, но мы прикладываем сейчас все усилия, чтобы такие материалы не получили широкой огласки».
— Не перебарщиваем мы с разведкой и негативами? — засомневался Стас.
— Я не знаю, каким еще кнутом отстегать Вальтера,чтобы выбить из него этот вирус предательства, —устало ответила Марта: — Наше сю-сю-сю на него не подействует!
— Ты, наверное, права, — вздохнул Стас. — Как ты перенесла вчерашнее?
— Так, словно я каждый день укладываю на пол бандитов.
-Кстати, Джаник до сих пор в реанимации, у него сломано несколько ребер, и врачи опасаются за его рассудок...
— Ты говоришь так, будто осуждаешь меня, — с обидой выговорила Марта.
— Нет, я понимаю, что этим ты спасла меня. И хорошо, что мы позвонили дяде...
— Они мне сломали стиральную машину! — рассердившись, перебила его Марта.
— Я готов сегодня же подарить тебе новую!
— Не буду возражать.,
— Поедем покупать?
— Моему мужу снова предложим поставить спектакль в Перми, — пропустив его предложение мимо ушей, сообщила Земская. — Я просила тебя, Стас, не делать этого! — посуровев, объявила она.
— Клянусь, после того нашего разговора я и пальцем не пошевелил, чтобы поучаствовать в его судьбе!—воскликнул он.
— И получается, все как бы случилось само собой! — иронически подхватила Марта.
- Клянусь, здоровьем своей матери, что я тут ни при чем! Ну зачем мне ссориться с тобой? Ты сказала, не лезть не в свое дело — я тут же забыл телефон этого клерка из Минкульта и уж тем более оставил свою затею вкладывать деньги в театр. Честное слово! Может быть, подействовал старый разговор. Хотя вряд ли. А что говорят наниматели твоего благоверного?
— Виталик сам в недоумении. А. я, по правде говоря, не хочу, чтобы он уезжал.
— Почему?
Она помолчала, грустно глядя в сторону, достала сигарету, закурила.
— Какое-то странное беспокойство гнетет меня. Сначала Джаник, а сегодня любовница Гриневича проболталась, что Марк грозится убить меня...
— Но это чушь! Я хорошо знаю Марка, он большой мастер разговорного жанра, но что касается дела, тут он ягненок.
— Я бы этого не сказала, — подумав, заметила Марта. — Хватка у него не ягненка, а матерого волка. Посмотри, как он вцепился в Дица! Гриневич ведет себя нагло и беспардонно, хуже любого бандита! А ты смотришь на него сквозь розовые очки, словно он твой кум или сват. Это плохо, Станислав Эдуардович, вы не должны быть столь мягким.
Ровенский вздохнул:
— У матери через пару недель званый обед. Она хочет всех сразу познакомить со своим адмиралом. Ты в числе приглашенных. Что ей ответить? Придешь?
Марта помедлила и кивнула. Стас просиял.
С крыш вовсю капало, и солнце еще играло в окнах квартир, несмотря на седьмой час вечера. Зима заканчивалась.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
1
Марта почти час беседовала с Кустовой, чьими божественными ручками восхищалась Лидия Николаевна. Земская вдруг подумала: если ее и убьют по заказу Гриневича, то умрет она красивой, убрав ненужные морщинки, чтобы у всех, кто будет провожать ее в последний путь, навернулись слезы от умиления. И решилась делать подтяжку.
— Так у вас все хорошо, кожа эластичная, никаких рубчиков не останется, — ласково и вместе с тем напористо говорила хирург Елена Леонидовна. — Тем более что надрезы мы сделаем за ушками и на голове. Вот только сосуды у вас близко к коже подходят, это плохо. Ну да ничего, и с этим справимся. Что ж, сдавайте побыстрее анализы, и тогда сразу же начнем!
С короткой, как у Мирей Матье, стрижкой и такими же черными блестящими прямыми волосами и сияющими большими глазами Кустова казалась богиней, способной творить чудеса. «У Ровенской точный глаз, — подумала про себя Марта. — Живешь, и не знаешь, что рядом есть такие восхитительные женщины! Вот уж кто достоин поклонения со стороны мужчин!»
От Кустовой исходили уверенность и энергия.
Марта, ощутив с ней душевное родство, не удержавшись, спросила:
— Ваш муж, наверное, тоже хирург?
— Я не замужем, — ответила Елена Леонидовна.
Земская была удивлена.
— Да у такой красивой женщины пол-Москвы должно ходить в поклонниках! — воскликнула она.
— Поклонники бывают, а вот замуж пока не получается, — с грустью произнесла она.
— Что ж это на белом свете происходит, когда таких женщин некому на руках носить!
— Это не самое удобное положение, — улыбнувшись, заметила Кустова. — По крайней мере лично для меня.
Виталик уехал. У Марты не хватило наглости помешать его намерениям, да и после того как Стас признался в своей непричастности к этой постановке, сорвать ее было бы не так-то просто. Кроме того, муж загорелся идеей сделать свой вариант «Чайки», часами сидел на кухне, рассказывая о будущем спектакле.
— Ты должна обязательно приехать на премьеру! — настаивал он. — Это будет фурор! Вот увидишь!
На следующий день после отъезда Виталика в два часа дня Марта явилась к Лидии Николаевне. Та всех предупредила, что это не свадьба, а обыкновенный обед для своих на двенадцать персон, а посему главбухша прихватила в подарок лишь большую бутылку золотой текилы.
— Пароль правильный, проходи! — встречая ее, pадостно обняла ее Ровенская.
Из всех приглашенных гостей, не считая Стаса и саму хозяйку, Земская была знакома только с Кустовой и Александром Васильевичем Стуковым. С Еленой Леонидовной они нежно расцеловались, как старые знакомые.
— Все анализы прекрасные, на следующей неделе можно начинать! — шепнула она. —Я сама позвоню!
Отъезд Виталика многое осложнял, но, с другой стороны, Марта была рада, что он не увидит ее в бинтах и повязках и она предстанет на его премьере яркой красоткой, так что все актрисы позеленеют от злости.
— Марта Сергеевна, вы, как всегда, божественны! — Александр Васильевич, чуть располневший, с густыми усами на круглом лице, похожий на Винни- Пуха в своей неизменной вязаной кофте, галантно поцеловал ей ручку. — Покурим?
