рубахой. Так он больше походил на простолюдина-рыбака, но никак не на княжича Кронштадтского района. Чем-то это даже подкупает. Люблю простых людей.
Мы остановились у больших дверей, что вели в зал заседаний.
— Стойте здесь, оба, — попросил Олег. — Я поговорю с отцом. Расскажу ему то, что сказали вы мне и сообщу вам, согласен он на переговоры или нет.
— Уж постарайся, чтобы он согласился, — упёрся я. — Ситуация действительно очень серьёзная.
— Посмотрим, — неоднозначно ответил Олег и исчез за массивными дверьми.
Лёха смотрел на меня так, будто видел на моём месте не Александра Перекрёстова, а большой жареный окорочок.
— Ты уж прости за прямоту, — сказал я. — Но чего ты так уставился на меня, будто сожрать хочешь? Надеюсь, ты у нас в морских чудовищ превращаться не планируешь?
— Этот вопрос должен быть адресован тебе! Ты у нас — морское чудовище! — воскликнул Лёха. — Вот уж не ожидал, что ты такое можешь!
— Долгая история. От Влада Островского унаследовал эту фишечку. А почему тебя так сильно это заинтересовало?
— Хм, — хмыкнул Лёха и почесал затылок. — Да вот захотелось с акулой силами помериться. Я смотрю, ты когда превращаешься, становишься здоровым, как бык.
— Как акула.
— Не важно! Когда всё закончится, давай пободаемся! — ухмыльнулся Лёха.
— Даже не знаю, что тебе на это ответить, дружище, — сказал я, и в этот момент двери зала открылись.
— Входите, — сказал Олег. — Отец ждёт.
Мы вошли внутрь. Островский старший восседал на большом железном троне. Вот уж у кого действительно завышенное эго!
Его волосы были такими же длинными, как и у Олега, но белыми, как морская пена.
— Приветствую, Александр Перекрёстов, князь Приморский, — сдержанно кивнул глава. — Моя имя — Пётр Александрович Островский. Князь Кронштадта. Мой старший сын Олег поведал мне о причине вашего визита.
— Рад знакомству, — кивнул я. — И каков же будет ваш ответ. Или, быть может, вы хотите задать уточняющие вопросы? Ситуация…
— Мне плевать на ситуацию в Санкт-Петербурге, — перебил меня Пётр.
— Простите, что? — не понял я.
— Я чувствую её. Душу своего младшего сына. Она сейчас в тебе, Александр Перекрёстов.
У-ху-ху. Нехорошее начало.
Но врать ему точно не стоит.
— Так и есть, — признался я.
— Я может и помог бы вам, и вашим кланам справиться с нависшей угрозой. Но есть одна проблема. Владислав Островский был мне кое-что должен, — Пётр гневно ухмыльнулся. — И поскольку его душа теперь в тебе, этот долг вернёшь мне за него ты.
Ну, Влад, твою-то мать!
— И что же он был вам должен? — спросил я.
Пётр Островский выдержал короткую паузу и произнёс:
— Дуэль.
Глава 19
Ну Влад «Акула-бизнеса», вот ты и подкинул мне подлянку. Прямо из могилы.
— И как же так вышло, что ваш сын задолжал вам дуэль? — спросил я.
— Он предал наш клан! — рявкнул Петр. — Владислава не устраивали наши устои. Он не хотел жить на острове. Хотел стать большим человеком в городе. Вот только в итоге, как я понимаю, он стал трупом — и не более того.
— Это не так, — не согласился я. — Влад Островский был влиятельным бизнесменом и настоящим героем. Он был солдатом, и он погиб, защищая свой отряд.
— Меня не волнует, кого он там защищал. Его кровь — кровь морской магии. Она должна была остаться здесь. И проливаться она должна была за свой клан и свой род. Он — предатель. И я ни за что не поверю, что мой младший сын был героем. Я вызвал его на дуэль! Но он отказался, уплыл, как последний трус.
— Что за бред? — не выдержал я. — А вы не думали, что он просто не хотел биться с собственным отцом?
— Глупый мальчишка! — рассмеялся надо мной Островский. — Ты живёшь в городе и не знаешь о законах нашего рода. Никто их не знает. Мы живём по древним заветам. И сын, который боится принять вызов своего отца — трус. Какими бы ни были благими его намерения.
Этот разговор начал меня вымораживать. Старый маразматик нёс откровенный бред.
— Влад был другим, и не хотел жить по вашим заветам. Поэтому и ушёл из Кронштадта. Но я хочу, чтобы вы знали, что он нашёл свою семью. Новую семью, — воскликнул я. — И ею стал клан Московского района. Там его любили и уважали.
Петр Островский вздрогнул. Похоже, мои слова задели его. Чёрт его знает, зачем я закатил эту песню про Влада! Мог бы просто попробовать его уболтать, выпросить помощь в войне со Шнейдром.
Но нет.
Влад Островский — часть моего движка. Его душа живёт во мне и запитывает меня силой. А значит, я должен поддерживать его интересы.
— С чего ты взял, что так хорошо знаешь моего непутёвого сына? — спросил Петр.
— Вы же сами сказали, что почувствовали внутри меня его душу, — пожал плечами я. — Всё так и есть. Он в моём магическом движке. И я вижу саму суть его души.
— Вот как… — Петр улыбнулся. — Тогда ты тем более не оставляешь мне выбора, князь Перекрёстов. Верни должок моего сына.
Петр Островский поднялся с железного трона и громко воскликнул:
— Я вызываю тебя на дуэль!
Его громкий голос эхом пронёсся по залу.
— Едрить твою… — прошептал Лёха Бьёрнсон. — Зашибись, прошли переговоры.
— И я принимаю вызов, — кивнул я. — Но договор будет таким: я даю вам дуэль, а вы даёте нам поддержку в войне со Шнейдером.
— Со Шнейдром? — переспросил Петр. — Это ещё кто?
— Тот, кто надерёт ваш зад, князь Островский, если мы не придём к соглашению.
— Хорошо. Я выслушаю твою просьбу. Если выживешь, — заявил Петр и пошёл к выходу из тронного зала. — Следуй за мной, Перекрёстов. Не будем терять времени. Я ждал этого момента пять лет.
Наша скромная компания вышла на громадный балкон, с видом на бушующее море. Шторм до сих пор не утих.
— Мы будем драться здесь? — спросил я, убирая с лица мокрые волосы.
— Да, — кивнул Петр. — Используя нашу морскую магию. Олег сказал
