Бледные лучи света проникали в подвал через крошечное вентиляционное окошко размером примерно двадцать на двадцать сантиметров. Я заглянула в него, но, кроме земли и травы, и без того плохо различимых в наступивших сумерках, ничего не было видно.
Луис подошел к двери и несколько раз толкнул ее плечом, но дверь даже не шелохнулась.
— Лучше пророй подземный ход, — посоветовала я. — Дверь-то из железа. Ее взрывать надо.
— Как ты думаешь, почему Уго привез нас сюда? — спросил Луис. — Басилио Гандасеги не связан с Медельинским картелем. Уго работает на Муньоса. Но если бы он хотел отвезти нас к Муньосу, он не стал бы прятать нас в «Каса де брухос».
— А этот дипломат Вася никакими темными делишками не занимается? — поинтересовалась я.
— О нем мне почти ничего не известно, — пожал плечами колумбиец. — Меня интересует только деятельность Медельинского картеля.
Я присела на корточки у стены. На землю садиться не хотела, боясь простудиться. Луис примостился рядом.
— Ты очень сердишься на меня? — спросил он.
— Не очень, но достаточно. Теперь ты не отделаешься розами и конфетами.
— Ничего, я что-нибудь придумаю, — улыбнулся он.
— Тише! — прошептала я. — Слышишь?
— Луиза, Луиза! — послышался тоскующий голос. — Где ты, Луиза? Луиза, Луиза…
Я прильнула к вентиляционному отверстию, но ничего не увидела. Окошко было расположено на уровне земли, и обзор был крайне ограничен.
— Как ты думаешь, кто эта Луиза? — спросила я.
— Скорее всего кошка или собака, — ответил колумбиец. — С такими интонациями обычно зовут животных.
— А может быть, это несчастный безумец, потерявший возлюбленную, — предположила я. — Теперь по ночам он бродит по Змиевке, призывая ее в тщетной надежде.
— Тебе надо не детективы, а любовные романы писать, — заметил Луис. — Кроме того, этот человек произносит имя «Луиза» на испанский манер. Значит, это кто-то из обслуги или гость «Каса де брухос».
— Я была здесь несколько раз, но не видела ни собак, ни кошек, — заметила я. — На мебели и коврах в доме не было шерсти. Так что вряд ли это домашнее животное.
Луис поднялся, заглянул в окошко, тоже ничего не увидел и снова сел на землю.
— Может, позвать этого человека на помощь? — предложила я.
— Сначала надо выяснить, кто это, — сказал колумбиец. — Если нас спрятали в этом доме, значит, это надежное место. Вряд ли кто-либо из здешних обитателей поможет нам.
— Как ты думаешь, нас убьют? — поежившись, спросила я.
— Я постараюсь этого не допустить, — ответил колумбиец.
— У тебя что, есть план? — без особой надежды поинтересовалась я.
— Пока нет, но будет, — уверенно сказал Луис.
— Обними меня, — предложила я. — Мне холодно и страшно.
Луис наклонился ко мне. Его рука нежно коснулась моих волос. На меня вновь накатило романтическое настроение. Еще несколько дней тому назад я беззаботно гуляла с собакой по лесу, не подозревая, что скоро окажусь втянутой в дела колумбийской мафии и никарагуанских террористов. Мне показалось, что происходящее со мной, — это всего лишь захватывающий приключенческий боевик. Я заперта в подвале с красивым и мужественным колумбийским полицейским Нам угрожает смерть от рук злодеев, а тут еще вдали бродит странный псих, тоскливо и безнадежно призывая некую Луизу…
Есть теория, что ощущение опасности или неотвратимой смерти резко усиливает сексуальное влечение. Это глубинный природный инстинкт. Как только особи какого-то вида млекопитающих начинают в больших количествах погибать из-за болезней, недостатка корма или природных катаклизмов, как у них тут же повышается рождаемость, чтобы компенсировать потери.
Я поняла, что если нас действительно убьют, то последнее, что я хочу сделать в своей жизни, — это вновь испытать несказанное наслаждение в объятиях Луиса.
Я импульсивно бросилась к нему на шею, и вдруг он забился в конвульсиях и, резко оттолкнув меня в сторону, с криком покатился по полу.
— Ты совсем спятил? — вскакивая на ноги, возмущенно спросила я. — Ты что, даже поцеловаться спокойно не можешь? Хотя бы веди себя прилично!
— О господи! — простонал Луис. — Оно набросилось на меня! Оно схватило щупальцами мое лицо!
— Это я на тебя набросилась, — с достоинством произнесла я. — Только у меня пока еще нет щупалец.
— Нет! Не двигайся! Оно здесь! Оно может напасть на тебя в любую минуту! — с параноидальной настойчивостью повторял Луис.
— Ты случайно не страдаешь клаустрофобией? — поинтересовалась я. — Для полицейского ты ведешь себя не совсем нормально, хотя у вас в Колумбии все слегка сдвинутые по фазе. Кто тут еще может на меня напасть? Кровожадная полевая мышь или мутировавший после чернобыльской катастрофы гиганский земляной червь?
— Нет, ты не понимаешь! — в отчаянии пробормотал Луис. — Оно схватило меня щупальцами! Оно было похоже на этого небольшого летающего осьминога из фильма «Инопланетный охотник».
— Я не верю в инопланетян, — решительно сказала я. — И в летающих инопланетных осьминогов тоже не верю.
— Я тоже не верю, — простонал Луис. — Но тем не менее оно меня схватило! Если бы только у нас был фонарик!
— Так у меня есть фонарик! — спохватилась я. — У меня в кармане есть такое двойное зеркальце с подсветкой в форме пудреницы. Как только оно открывается, внутри зажигается лампочка. Китайцы делают. Очень полезная вещь.
Я полезла в карман и, достав коробочку с зеркальцами, раскрыла ее. Свет фонарика был тусклым, и мне приходилось опускать его низко к земле, чтобы хоть что-то разглядеть. Вдруг в тусклом пятне света что-то шевельнулось. Я наклонилась пониже и рассмеялась. На полу неторопливо переставлял длинные членистые лапы паук-птицеед.
— А вот и наш инопланетянин, — сказала я.
К моему удивлению, колумбиец, содрогнувшись от отвращения, отскочил в дальний угол подвала.
— Что с тобой, безупречный мужчина моей мечты? — спросила я. — Это же самый обычный паук, только большой.
— Тебе легко насмехаться, — обиженно произнес Луис. — А у меня с детства арахнофобия. Ничего не могу с собой поделать!
— Луиза, Луиза, — снова послышался тоскливый призыв. — Луиза, Луиза, Луиза…
— Луиза здесь! С ней все в порядке! — закричала я, припав к окошечку. — Эусебио, иди сюда! Это я, Ирина!
— Ирина! Где ты? Луиза с тобой? — откликнулся Чепо.
— Я здесь, в подвале! Подойди к вентиляционному отверстию! — крикнула я. — Я посвечу тебе!
Я высунула через окошко руку со светящимся зеркальцем и поводила лучом туда-сюда.
