сильнее.
— Куда сложнее? — нахмурилась я. — Октимуса разоблачили. Кто бы ни играл в эти игры, он должен понимать, что все подошло к концу.
— Ты так в этом уверена? — мужчина чуть отстранился. — Надин, Визериса водили за нос веками. Ты же не настолько наивна, чтобы надеяться, что на разоблачении Октимуса все остановится.
— Так я об этом и говорю, Варкон. К чему это ожидание? Почему не нанести удар? Тем более я не заметила, чтобы Визерис готовил армию к войне.
— Этой подготовки и не должен никто видеть. Ты же понимаешь, что посыпятся вопросы от простых людей. Начнется паника, хаос, — убеждал меня он.
— Такое ощущение, что я что-то пропустила, — я с подозрением сузила глаза.
Но продолжить нашу беседу не получилось. В следующую секунду нас прервал голос, который я слышала, кажется, целую вечность назад. Каждый звук будто был нашпигован мелкими электродами, от которых меня едва не трясло.
— Я прошу прощения, но позвольте и мне потанцевать с этой прелестной дамой, — эта фраза прошила меня насквозь. При этом я будто впала в некий ступор. Жадно смотрела на мощную фигуру Раттимира, отмечая самые мелкие, незначительные изменения. Мой мужчина будто стал старше на несколько веков. В глубине его глаз притаилось нечто темное, отчаянное. Оно рвалось изнутри. Рвалось ко мне на встречу.
— Кто я такой, чтобы вам отказать? — мягко ответил Варкон, с легкостью выпуская меня из своих объятия и делая шаг в сторону.
В следующее мгновение я почувствовала родное тепло. Сильные желанные руки бережно обхватили меня, прижимая к могучему телу. С удивлением поняла, что и моего демона мелко трясет. Наши эмоции сейчас были чем-то бесконтрольным. Несмотря на творящийся вокруг хаос, несмотря на то, что мы находились вдали от дочери, в другом мире, все, чего желало мое сердце и тело — этого демона. Единственный.
— Раттимир… — слезы собирались в уголках глаз. Я не могла оторваться от его синего взгляда, который потемнел, словно небо перед наступающей грозой.
— Ох, птичка, что же ты наделала…
Глава 44
Мне было нечего на это ответить. Наделала. Я ушла от него так далеко, что, казалось, ему меня не найти. Даже если он желал этого всей душой. Но это был мой Раттимир. Тот, кто забрал мою любовь, когда я была еще совсем юной и дерзкой ведьмой. Он был тем, кто показал, как может мужчина любить. Я узнала, что значит, когда тобой живут и дышат.
Все остальное было таким неважным в данную минуту. И от осознания этой мысли слезы снова и снова капали из глаз, заливая белоснежную парадную рубашку моего мужчины.
— Надин, я не знаю, чего мне хочется сейчас больше: выпороть тебя или затащить в какой-нибудь о-о-очень темный угол и, прости за наглость, любимая, отыметь тебя. — Раттимир с таким отчаянием произнес это, что я невольно прыснула в его грудь. Его фраза прозвучала настолько пошло и абсурдно в то же время. Демон никогда не позволял себе вот таких жестких высказываний в моем присутствии. Ну, видимо, допекла…
— Раттимир… — я подняла голову и посмотрела на него. Он был таким диким в эту минуту: злой и возбужденный. Адреналин хлынул в кровь обжигающей магмой. Колени мелко задрожали. Пальцы вцепились в рукав темного пиджака.
— Молчи, птичка, молчи. Я на грани. Ты не представляешь, чего мне стоит держать себя в руках рядом с тобой. Такое чувство, что я испытаю облегчение только тогда, когда собственной кожей почувствую твою, — все это он, наклонившись, еле слышно рычал мне на ухо.
Меньше слов и больше действий? Это я могла. Резко отстранившись, я подмигнула ему и помчалась в сторону высокой пологой лестницы, которая вела в жилое крыло.
— Надин, вернись сейчас же, — донеслось позади меня.
Но сделать этого я не могла. Потому что необузданное возбуждение, которое плавило кровь Раттимира, теперь фонтаном било и во мне. Внизу живота ощущалась дикая пустота, которую я хотела заполнить сию секунду. Он был мне нужен. Мой мужчина должен был заставить снова поверить в то, что мы наконец-то вместе.
Я не замечала изредка попадавшихся разряженных гостей. Они все были для меня одним слепым пятном. Дыхание шумно вырывалось из груди. Бальное платье, которое безусловно было прекрасно, сейчас лишь замедляло мой бег. Оно, как издевка, якорем висело на теле и отдаляло от конечной цели. Мне казалось, что я слышу рычание дикого зверя. Монстра. Но я чувствовала его потребность как свою собственную.
Еще один поворот. Светильники отбрасывали тусклый свет на стены, придавая неширокому коридору мистический желто-красный окрас. Я уже видела свою дверь, когда Раттимир наконец-то схватил меня, прижал к стене и впился необузданным жестким поцелуем.
Он будто пил мою душу. Клеймил. Помечал. Снова и снова делал своей. Его жадный язык, словно завоеватель, ворвался в мой покорный рот. Наши языки сплелись в древнем танце любви. Никто не знал, как нужно правильно двигаться, но нам это было и не нужно. Инстинкт брал верх. Мы — две половинки одного целого. Древние Инь и Янь. Черное и белое.
— Где твоя комната? — Раттимир с трудом оторвался от меня. Его взгляд жарко пылал, посылая разряды по моему телу.
— Ты не дал мне добежать, — я не могла немного не повредничать даже в такой момент. — А позволил бы — и уже наслаждался моим обнаженным телом, — медленно и сладко провела языком по его верхней губе.
— Бегом! — рыкнул он, разворачивая меня лицом к проходу и шлепая по попе, побуждая к движению.
Я хихикнула, словно распутная крестьянка, жаждущая своего хозяина. Но прошло две минуты, и за моей спиной послышался вожделенный щелчок дверного замка. До самого последнего мгновения я не решалась повернуться. Вдруг навалилось все то, что с нами случилось. С самого начала.
Наша первая встреча, моя беременность Иларией, разлука на долгие шесть лет, новая встреча и борьба за собственное сердце. Сколько мысленно я уговаривала себя отстраниться от этого мужчины. Забыть, перестать любить, противостоять той власти, что он имел надо мной. А в итоге… В итоге, как я была привязана к нему прочными оковами своей любви, так и осталась.
— Я ожидал, что ты сейчас начнешь срывать с себя платье, а вместо этого застыла испуганной птичкой, — его сильные руки обвили мою талию и прижали к себе. Он уткнулся носом в мою макушку и шумно сделал вдох. — Поверить не могу, что все кончилось. Никогда еще отчаяние не было таким острым.
— Ты правда здесь, Раттимир? — я развернулась в его руках и заглянула в
