побег. Куда важнее доставить ее домой и поговорить о том, что происходит. Как ей удалось получить документы, с кем она связана. Мы пытаемся помочь ей и другим людям, попавшим в аналогичную ситуацию. Поверьте мне на слово: они не понимают, куда попали. Эти люди ищут таких, как Холли, обещают золотые горы, а когда девушки добираются до цели, оказывается слишком поздно: они в ловушке. Холли довольно скоро это поймет, если уже не поняла. Им плевать на людей, это их трофеи. Расходный материал.
Энди внимательно смотрит на Мишель.
– Именно поэтому мы должны вернуть ее домой, и как можно скорее.
Мишель заметно бледнеет. Рука женщины тянется к карману; она забыла, что оставила сигареты на кухонном столе, и отчего-то при мысли об этом мне становится невероятно грустно.
– Теперь с вами, Эрин…
Старший инспектор сверлит меня взглядом.
– Мы не знали, что вы должны снимать Холли сегодня утром. Как я понимаю, она не сказала об этом матери. Нам сообщили из тюрьмы Холлоуэй о вашем интервью с Холли. Ясно, что его пока никто не видел, но мы бы очень хотели с ним ознакомиться. Думаю, у вас может оказаться единственная недавняя запись с Холли. Не считая камер видеонаблюдения, от которых мало проку. Увидеть ваши записи горим желанием не только мы. Они ведь у вас?
– Да, – киваю я. – Только это рабочий материал. На данный момент ничего не отредактировано. Я даже сама его не пересматривала, так что не могу сказать, есть ли там что-то интересное с вашей точки зрения…
– Нестрашно, – прерывает меня он и протягивает визитную карточку. – Старший инспектор Эндрю Фостер. Номер телефона и электронная почта. Пришлите мне все, что есть, и как можно скорее.
– Конечно.
Я беру визитку и демонстративно кладу в карман. Полицейские меня всегда нервировали. Я чувствую, как он всматривается в мое лицо, ищет, в чем меня обвинить. Напускаю на себя беззаботный вид.
Энди оборачивается к Филу:
– Вы на интервью в Холлоуэе не присутствовали, верно? Вы никогда лично не встречали Холли?
– Нет, никогда ее не видел. Завтра я встречаюсь с Алексой, – совершенно спокойно отвечает Фил.
Ему-то хорошо, он знать не знает об авиакатастрофе, двойном убийстве, краже, мошенничестве и контрабанде. По-моему, худшее, что сделал Фил в своей жизни, – это выкурил пару косячков. Или загрузил что-нибудь нелегально из интернета.
Взгляд старшего инспектора возвращается ко мне.
– Ах да, – улыбается он, – ваш документальный фильм. Напомните, кто в нем еще задействован?
Он знает. И почти наверняка проверяет меня. Я выдерживаю его взгляд.
– Эдди Бишоп из Пентонвиля, Алекса Фуллер из Холлоуэя и Холли, – перечисляю я.
У меня все задокументировано.
Энди чуть заметно кивает. Отличная компания. Я знаю. Он вновь поворачивается к Филу:
– Вы, Фил, в общем-то, можете быть свободны. Мне нужна только Эрин. Не смею вас задерживать без необходимости.
Фил вопросительно смотрит на меня. Я киваю: «Разберусь, не волнуйся». Уходя, он оглядывается, вскинув брови. Странное выдалось утро.
Наш фильм может превратиться в нечто большее, чем мы предполагали. Мы оба это знаем. Фил примется обшаривать все социальные сети и платформы, где могла объявиться Холли, со своего макбука, как только доберется до кафе с вай-фай.
Энди избавляется от Мишель, попросив вторую чашку ее отвратительного кофе. Когда та выходит, он подается ко мне, упираясь локтями в колени, и становится еще более серьезным.
– Итак, Эрин, во время интервью с Холли вы что-нибудь заметили? Что-то показалось вам необычным, странным? О чем вы говорили?
Без улыбки он выглядит старше. Потрепанный, усталый – типичный детектив.
Я мысленно возвращаюсь к интервью с Холли. С тех пор столько всего случилось, словно прошел целый год. Заметила ли я хоть какой-то намек на будущий побег на Ближний Восток? Заметила или нет?
Я вспоминаю Амала, тюремного охранника. Он с Ближнего Востока, а его имя в переводе с арабского означает «надежда». У него добрые глаза…
Мне становится стыдно, и я прогоняю эту мысль. Нет, не хочу быть таким человеком. Амал – самый обычный житель Лондона, который выполняет свою работу. Просто у него арабское имя. «Прекрати, Эрин».
Энди ждет ответа.
– Нет, ничего такого. Холли была… Знаете, она, признаться, меня слегка пугала. Ничего конкретного, просто общее впечатление.
Я замолкаю. Черт! Прокручиваю в голове собственные слова. Сказала бы просто «нет, ничего». Идиотка. Меньше всего мне сейчас нужно ввязываться в полицейское расследование. Недолго же им придется копаться в нашем прошлом, прежде чем разразится скандал. Через восемь дней на мой счет будет переведен первый гонорар от подставной компании из Саудовской Аравии. Деньги с Ближнего Востока, полученные после того, как там же пропала девушка, покажутся инспектору Энди Фостеру подозрительными.
– Пугала? В каком смысле?
Энди обеспокоен. Да, похоже, я попалась в ловушку. Черт!
– Ну, как она себя вела, понимаете, в свете ее предыдущего преступления. Видеоролик, в котором она смотрит на пожар… поведение во время интервью. Она…
Мне опять не хватает слов. Что – она?
– Простите, Энди. Я не знаю, как объяснить. В ней было что-то зловещее. Извините, но это все.
А, где наша не пропадала! Если я предвзятый свидетель, то меня, по крайней мере, не вызовут в суд.
Слава богу, он смеется. Его лицо снова светлеет. Я всего лишь молодой режиссер.
– Да. Я видел ролик с автобусом, – кивает он, и мы продолжаем беседу. – «Зловещее» – вы подобрали верное слово, Эрин. При этом я не думаю, что Холли плохой человек, она просто легко поддается влиянию. Надеюсь, что девушка хорошенько подумает, прежде чем преступить черту, ведь после определенных шагов пути назад нет. Может случиться, что мы не сможем ей помочь и не станем искать способ ее вернуть, надеюсь, вы понимаете, о чем я.
Он произносит это почти шепотом. Мишель возится на кухне, оттуда доносится сигаретный дым. Энди вздыхает. Мы обмениваемся взглядами.
– Мы сделаем все возможное, Эрин, но если люди сами не хотят себе помочь…
Кажется, мы друг друга поняли. Думаю, мы сойдемся.
– Честно говоря, Мишель понятия не имеет, кем стала ее дочь. Она ни о чем не подозревала. Посещения раз в неделю в течение пяти лет не способствуют доверительным отношениям.
Он смотрит в сторону кухни. Я пользуюсь возможностью сглотнуть слюну. Мое стремление выглядеть обычным человеком под его пристальным взглядом усложнило работу основных телесных функций. Он продолжает:
– Холли изменилась приблизительно за пять месяцев до своего освобождения. У нас есть показания тюремных охранников и консультантов. В то время произошли сразу два события. Она записалась в тюремный благотворительный проект и
