возможностью) их осуществлять, красавица (что для нас было немаловажно).
Она загорелась нашей идеей, и реальная работа над «Энциклопедией русского авангарда» началась. По мере того как мы углублялись в тему, вырастал объем будущего издания. Когда биографии выросли до двух томов, стало ясно, что в издание нужно включить также информацию о художественных объединениях, выставках, журналах и книгах, стилях и направлениях, и так далее. Появились еще два тома. Ирина стоически переносила растущие финансовые потребности и поддерживала наш исследовательский дух.
В 2015 году мы отпраздновали выход трехтомного издания (в четырех книгах) нашей «Энциклопедии». Сами удивились, как много сделали: 174 автора, 1307 статей. Мы с Ракитиным написали и скомпилировали более 360 статей. Опубликовали более 3500 иллюстраций.
Мы устали и хотели отдохнуть. Но наш проект не предоставил такой возможности, зажил своей собственной жизнью и стал требовать продолжения. Долго ждать не пришлось.
Встреча с моим другом, известным исследователем еврейского искусства Григорием Казовским, повернула нашу энциклопедическую историю в новом направлении. Он полистал «Энциклопедию» и сказал: «Нужно делать выставку. Поговори с главным куратором Еврейского музея Машей Насимовой». Что я вскоре и сделал. Результат превзошел все мои ожидания. Маша тоже полистала «Энциклопедию». На мое предложение сделать выставку русского авангарда из региональных музеев она лаконично ответила: «Две выставки!»
Они состоялись – «До востребования. Часть первая» (2016) и «До востребования. Часть вторая» (2017). Единственное, о чем я сожалею, – Вася Ракитин их не увидел. С 2015 года он тяжело болел и ушел из жизни 24 января 2017 года.
Наверное, самым важным событием в моих поисках авангарда по региональным музеям была находка в Яранске Кировской области.
Впервые в Кировскую область (до революции она была Вятской губернией) я попал в конце 1980-х годов. Моей целью был Кировский областной художественный музей, куда начиная с 1919 года и до середины 1920-х из Государственного музейного фонда передавались произведения авангарда. Тогда я еще не знал, что уже иду по следу «3-й передвижной художественной выставки» 1921 года.
В экспозиции Кировского музея, естественно, никакого авангарда не было. А в запасник меня пустили благодаря так называемому «отношению», в котором излагалась просьба всячески содействовать моей «важной работе по заказу Союза художников СССР».
Директором тогда была Алла Анатольевна Носкова – человек, который много полезного сделал для своего музея. От понимания авангарда она, конечно, была далека, но честно хранила все авангардные произведения.
В тот день я познакомился с Ниной Мартыновой – молодой научной сотрудницей музея – и увидел в ней человека, интересующегося новым искусством. Она попросила меня взять ее с собой в запасник, чему я страшно удивился. Оказалось, что Алла Анатольевна пускает туда только избранных сотрудников. Я рискнул пойти против воли директора, и Мартынова впервые оказалась в запаснике.
Спасибо Вам, Алла Анатольевна, и за пропуск в запасник, и за Нину Мартынову! Мартынова вскоре, по моему настоянию, написала статью о первом вятском модернисте Михаиле Демидове, чье собрание картин хранится в музее. Эту статью я опубликовал в сборнике «Панорама искусств 13». А через некоторое время Нина Мартынова стала главным хранителем Кировского музея.
Помню, как из темноты запасника выносили одну за другой картины авангардистов. Разные, яркие, красочные, они будто сами выплывали на свет – «Пейзаж» Ильи Машкова, подписанный 1911 годом, кубистическая композиция («Новь») Надежды Удальцовой, «Пробегающий пейзаж» Ивана Клюна, беспредметные композиции Александра Родченко. Это было какое-то волшебное, сверхъестественное действо…
Самое сильное впечатление произвели на меня две работы Родченко – «Линии на зеленом» и «Черное на черном». Я не знал тогда, что эти картины, как и некоторые другие из запасника, были экспонентами забытой выставки 1921 года.
Николай Фешин. Изба. Яранский краеведческий музей. До 1920
Георгий Лазарев. Обнаженная. Яранский краеведческий музей. 1920
Федор Федоровский. Эскиз декорации к постановке оперы «Хованщина» Модеста Мусоргского. Яранский краеведческий музей. 1915
Александр Родченко. Эскиз неизвестной декорации. Яранский краеведческий музей. 1915
Еще один замечательный эпизод тогдашнего визита в музей. После просмотра живописи я спросил, есть ли в музее авангардная графика. Вместо ответа на мой вопрос Анна Анатольевна распорядилась: «Пойдите, там под лестницей лежит пачка».
Удивлению не было конца. Я держал в руках графические листы витебских учеников Казимира Малевича – Ильи Чашника, братьев Векслеров, Дмитрия Санникова и других. Эти листы привез в Вятку и подарил музею в 1924 году известный график Евгений Чарушин, вятич по рождению. Листы пролежали в музее около шестидесяти с лишним лет без инвентарных номеров!!! По счастью, они вскоре были инвентаризированы и благополучно сохранились.
В июне 2016 года я в очередной раз оказался в музее. Теперь он носил название Вятского художественного музея имени В.М. и А.М. Васнецовых. Радовало, что историческая справедливость восторжествовала (что не часто бывает!).
Авангард уже давно украшал залы музея. Казалось, что коллекция мною досконально изучена. Но запасники всегда удивляют. В этот раз я впервые увидел «Супрематический этюд» (1920) Ильи Чашника – живописный шедевр рано умершего ученика и друга Малевича. Картина, правда, уже была показана в 2010 году в Москве и известна некоторым моим коллегам, но я видел ее впервые. Естественно, что картина вошла в состав выставки «До востребования. Часть вторая» (2017).
История важного для меня открытия тогда началась с дружеской подсказки Ильдара Галеева, историка искусства, знатока (в бернсоновском смысле слова), исследователя и владельца галереи и куратора великолепных выставок. Мне он посоветовал обратиться к Анне Владимировне Шакиной, которая в тот момент курировала вопросы культуры при губернаторе Кировской области.
Я позвонил Анне Владимировне, и мы договорились встретиться в кафе. Я ждал увидеть чиновную даму с величественной прической, а на встречу пришла красивая интеллигентная женщина. Когда я рассказал Анне о целях своего приезда, она загадочно произнесла: «Вам нужно поехать в Яранск». «Что за место и зачем туда ехать?» – спросил я. «Поезжайте, не пожалеете!..» – было сказано мне в ответ. Это были пророческие слова – я не только не пожалел, я был награжден неизмеримо.
В Яранске я оказался впервые – красивый русский город со следами былого купеческого богатства. Когда-то на таких городах держалась Россия. Сегодня все по-другому, город выживает, как может. Краеведческий музей, в котором, по словам Анны Владимировны, меня ожидало нечто, на первый взгляд ничем не отличался от многих других музеев такого рода. Напротив, он в некотором смысле восхищал своей типичностью – березки с белочками и зайчиками
