речь шла о его родителях и бывшей, я бы тоже не стала говорить о них. Мудаки.
— Сэм на самом деле не покинула дом, — сказал он. — Несмотря на то, что он принадлежал мне. В итоге пришлось переезжать мне. Я собрал то, что было важным, неожиданно мало вещей, а остальное оставил дома. Выставил дом на продажу, не сказав ей об этом. Однажды, придя домой с работы, она увидела перед домом объявление «Продается».
— У тебя есть злопамятная сторона, — я хихикнула. — Мне нравится.
— Мне тоже, — у уголков его глаз появились морщинки, это подобие улыбки. Она погасла слишком быстро. — Сама Сэм тоже довольно злопамятна.
— О-оу. Что она сделала?
— Закатила истерику. Сказала своим и моим родителям, что у нас трудный период, и что я отказался работать над нашим браком.
— Они знали, что она изменяет?
Это была измена. Если Джаспер не хотел открытого брака, то все, что она делала, было изменами.
Он глубоко вздохнул.
— Я мог бы сказать им, но я просто… не стал.
— Почему? — Эта женщина использовала его, предала, но он не возложил вину на нее. Почему? Ответ пришел ко мне прежде, чем он успел его произнести. — Потому что ты любил её.
— Что-то в этом роде.
Твою мать, как же это было больно — знать, что женщина, которая его не заслуживала, на самом деле заслужила его любовь.
Он все еще любил ее? Мое сердце не выдержало бы такого ответа, поэтому я не стала задавать вопрос.
— Очевидно, ты получил развод.
— Это заняло шесть месяцев, — сказал он. — Я не хотел находиться рядом с ней, а со смертью Дэна мне было легче уйти. Друг моего друга только переехал в Вегас. Я познакомился с несколькими бойцами UFC. Он знал о нескольких спортивных залах, которые искали тренеров и инструкторов. Мне показалось, что это чертовски хорошая идея — переехать на другой конец страны. Я так и сделал и предоставил своему адвокату разбираться с Сэм.
— А как же твои родители? — спросила я.
Он пожал плечами.
— Они отреагировали так, как и ожидалось. То есть им было абсолютно наплевать на то, что их сын проходит через ад
Мои ноздри раздулись.
— Скажи мне, зачем мы едем на эту свадьбу?
В данный момент я бы предпочла проколоть себе ногти побегами бамбука, чем встретиться с Самантой или его родителями.
Взгляд Джаспера упал на простыню, и он принялся теребить хлопчатую ткань.
— Долгое-долгое время я принадлежал Саманте. Она большая собственница.
— И все же она не возражала против того, что ты трахался с другими женщинами? Какой в этом смысл?
— Ее игра. Ее правила.
— Это все равно не имеет никакого смысла, но неважно
Я и так потратила на эту женщину больше энергии, чем она заслуживала, разбив ему сердце. Я не собиралась пытаться понять ее мотивы.
— Сэм редко кто-нибудь говорил «нет». Ни ее родители. Ни даже я. Она… упрямая. Она будет давить, и давить, и давить, пока не добьется своего. Я давным-давно понял, что проще поддаться её воле, нежели бороться.
Было ли это одной из причин, по которой он привел ту женщину в их гостевую спальню? Возможно. Я вздрогнула, собрав все свои душевные силы, чтобы выбросить из головы образы Джаспера с любой другой женщиной. Включая Сэм.
— Когда я ушел от нее, она проиграла. Битва закончилась. Но она всё ещё сражается.
— Что ты имеешь в виду?
— Мы с Сэм всё ещё разговариваем, — он тяжело сглотнул. — Она мне звонит.
— И ты отвечаешь? Несмотря на то, что она снова выходит замуж. Даже несмотря на то, что вы разведены. Почему?
— У нас, гм, токсичные отношения.
Да неужели.
— Что именно ты имеешь в виду, говоря о токсичности?
Наверное, с моей стороны было глупо спрашивать. Вероятно, это давало ему возможность сказать мне, что он всегда будет любить ее. Но если они говорили, если я собираюсь поехать на эту свадьбу, я должна была знать.
— Сэм звонила и спрашивала о женщинах, с которыми я трахался. И я рассказывал ей. Рассказывал ей все до мельчайших подробностей, это была моя месть. Она спрашивала меня, представляю ли я ее лицо, когда я внутри другой женщины
Я ахнула.
— Это…
— Пиздец. Это пиздец.
— Подожди. Ты рассказал ей о нас?
О Боже. Если он ей рассказал, я никогда не оправлюсь от унижения.
Джаспер встретился со мной взглядом, и у меня в груди что-то оборвалось.
— Ты рассказал, — прошептала я.
Он кивнул.
— Как ты смеешь, Джаспер Вейл?
Я схватила единственное оружие, которое было под рукой. Подушку. И врезала ему по голове.
— Прости меня.
Я снова ударила его подушкой. Он даже не попытался воспрепятствовать этому.
— Что ты ей сказал?
— Что ты была лучшей из всех, кто у меня когда-либо был
Я стиснула зубы. Мои руки вцепились в простыни.
— Что ещё?
— Это всё.
Я снова ударила его подушкой.
— Ты не имел права. Это личное, Джаспер.
— Я знаю, ангел. Я знаю, — он наклонился, его руки обхватили мое лицо, а глаза искали мои. — Прости меня.
— Ты говоришь это искренне?
Это казалось таким глупым вопросом перед лицом предательства. Но мне нужно было знать.
— Вне всяких сомнений.
Ну, по крайней мере, это было хоть что-то.
— А ты видишь ей лицо? Когда ты со мной?
Пожалуйста, скажи «нет».
— Нет, Эл. Я вижу тебя. Я вижу только тебя.
Так почему же мне от этого не стало легче?
— Почему ты отвечаешь на её звонки?
Он грустно улыбнулся мне.
— Долгое-долгое время она была всем, что у меня было.
Ко мне приходит понимание. Пока у меня были родители, сестры и братья, на которых я могла положиться, у Джаспера была только Саманта. Она была его человеком. И он отвечал на ее звонки, потому что не был готов с этим расстаться.
— Сэм старается поддерживать во мне связь с нашей прежней жизнью, — сказал он, отпуская меня. — Она рассказывает старые воспоминания, истории. В основном о нас вместе. О поездках, которые мы совершали. О фильмах, которые мы смотрели, или о шутках, которыми мы делились. Но она напоминает мне и о глупостях, которые я совершал в школе. За несколько дней до того, как я нашел додзё Дэна.
— Например?
— О пьянстве. Об употреблении некоторых наркотиков.
— Оу.
— Я не горжусь это. Но это случилось.
— Я понимаю. — В Куинси было много пьющих детей. Некоторые из них пробовали наркотики. Вечеринки в маленьком городке были ритуалом посвящения. — Чем ещё она занимается?
— Она обедает с моей мамой, потом звонит и рассказывает мне
