1
Профессора Понсфута Джонса Ричард нашел в раскопе – тотсидел на корточках рядом с десятником и осторожно простукивал маленькой киркойоткрытый участок стены. На появление коллеги он отреагировал достаточноспокойно:
– Привет, Ричард, мой мальчик, вот и вы. Мне почему-токазалось, что вы должны были приехать во вторник.
– Сегодня и есть вторник.
– Да? – равнодушно отозвался профессор Понсфут Джонс. –Спускайтесь сюда. Что вы на это скажете? Уже вскрылась совершенно здороваякирпичная кладка, а мы углубились всего на три фута. По-моему, тут следыкраски. Посмотрите сами и выскажите свое мнение. Мне кажется, находкамногообещающая.
Ричард спрыгнул в раскоп, и в продолжение четверти часа обаархеолога предавались своим сугубо профессиональным удовольствиям.
– Кстати, – сказал между прочим Ричард. – Я привез девушку.
– Да? Какую?
– По ее словам, она ваша племянница.
– Моя племянница? – Профессор с усилием оторвался отсозерцания сырцовой кирпичной кладки. – По-моему, у меня нет племянницы, –проговорил он неуверенным тоном, как бы допуская, что, возможно, и есть, но онне помнит.
– Я так понял, что она приехала к вам поработать нараскопках.
– А, конечно, конечно. – Лицо профессора Понсфута Джонсапросветлело. – Кажется, Вероника?
– Она сказала, Виктория.
– Ну да, ну да. Виктория. Эмерсон писал мне о ней изКембриджа. Очень способная девица, по его словам. Антрополог. Только не могупонять, чем она тут собирается заниматься. А вы?
– Я тоже слышал, что к вам должна приехать молодая девушка,специалист-антрополог.
– По ее части пока нет ничего интересного. Правда, мы еще тольконачинаем. Собственно, у меня было впечатление, что она приедет попозже, неделичерез две, но я не особенно внимательно прочел ее письмо, а потом оно куда-топодевалось, и я теперь не помню, что там было написано. Через неделю приезжаетмоя жена, – или через две? – интересно, а ее письмо куда я засунул? – и япочему-то думал, что Венеция приедет вместе с ней, – но, конечно, я мог всеперепутать. Что ж, прекрасно. Лишний работник будет кстати. Мы каждый деньоткапываем уйму керамики.
– А у нее как, все в порядке?
– В порядке? – недоуменно переспросил профессор ПонсфутДжонс. – То есть?
– Ну, никаких там нервных срывов, ничего такого не было?
– Эмерсон, помнится, писал, что она сильно переутомилась.Дипломная работа или диссертация, что-то в этом роде, но про нервные срывы,по-моему, речи не было. А что?
– Понимаете, я подобрал ее на обочине дороги, она тамрасхаживала, совершенно одна, пешком. Это было, кстати сказать, на том теле, недоезжая мили до поворота…
– Как же, хорошо помню, – закивал профессор. – Я тамподобрал однажды великолепный черепок из Нузу.[118] Это поразительно! Такдалеко к югу, кто бы мог подумать?
Но Ричард устоял против археологического соблазна ипродолжил свой рассказ:
– Она мне такого наговорила! Что будто бы она пошла мытьголову, а ее усыпили хлороформом, похитили, привезли в Мандали и заперли, а онасреди ночи сбежала. Совершенно невероятная чушь, в жизни ничего подобного неслышал.
Профессор Понсфут Джонс скорбно покачал головой.
– Да, сугубо маловероятно. Страна мирная, за порядкомсмотрят. Безопасность полнейшая.
– Вот именно. По-видимому, она все это сочинила. Я оттого испросил, не было ли у нее чего-то с нервами. Знаете, есть такие истерички,которые вечно что-то придумывают: то священник в них влюбился, то врач к нимприставал. Еще не оберемся с ней хлопот.
