и по-хозяйски нырнул в шкаф за постельным бельем.
– А ты предлагаешь мне к тебе каждое утро приезжать? – обернувшись через плечо, он нагло подмигнул. – Не переживай, к сопливым сотрудницам я не пристаю.
– Нет у меня соплей! – возмущённо прошипела в ответ.
– Не нужно настаивать, все равно спать буду на диване.
Не найдя, что ответить на такую откровенную наглость, молча закинула в рот очередную порцию таблеток и, отвернувшись, полезла под одеяло.
– Мартынова, прекращай пыхтеть, – спустя полчаса раздался смешок, – мне утром работать, дай поспать.
Хотелось возмутиться, очень хотелось. А еще послать его куда подальше, но вопреки этому пыхтеть я и правда стала тише, а еще минут через десять услышала едва различимое:
– Спокойной ночи, Ань.
***
В таком режиме прошел весь вторник и большая часть среды, вечером же я встала и упрямо поплелась в ванную переодеться, но душ так манил меня, что плюнув на все, я залезла под упругие струи воды. Всего-то пять минут! Ладно, возможно, десять… Пятнадцать, не больше, точно! Я провела в душе, успев помыть голову и смыть с себя липкий налет болезни, но, кажется, сделала я это зря.
Открыв дверь ванной комнаты, я успела сделать лишь шаг в сторону коридора, счастливая, с влажными волосами, в чистой пижаме… Хотя темный гневный взгляд Глеба, которым он встретил меня, стоя посреди коридора со скрещенными руками, лучше тысячи слов говорил о том, что радовалась я рано.
– Что-то случилось, Глеб Викторович? – прикинувшись валенком, я пыталась обойти его широкоплечую фигуру. – На работе проблемы?
– Угу, – промычал, не сводя с меня потемневших глаз, – у меня помощница на всю голову заболела.
– Ой. Ой-ей-ей! – протиснуться мне не дали и пришлось замереть на месте, как тушканчику перед гепардом. – Что, все так плохо?
– Да, Ань, понимаешь, очень тяжелый случай.
– Ох, бедная девушка, хорошо, что у нее начальник такой понимающий, дает ей спокойно лечиться и верит в быстрый и положительный результат.
Не знаю, к чему клонил Глеб, но его взгляд мне откровенно не нравился.
– Да нет, сама она точно не справится, запущено уже все. Но я тут проконсультировался со знакомым врачом, он говорит, шанс на излечение есть.
– Да-а-а? – ох, что-то разговор наш меня настораживает.
– Угу, он советовал для профилактики проделать курс витаминов в уколах. В-группа, знаешь, такие есть, без ледокаина. А вместе с ними еще антибиотики проколоть, тоже очень действенные, широкого спектра.
Глеб с невозмутимым видом достал телефон и, сняв блокировку, показал мне название тех самых антибиотиков, при взгляде на которое у меня попа в комочек сжалась и резко похолодела.
– Это болючие такие, да? Вот прям делаешь их и искры из глаз, а потом еще шишки бывают и ногу ломи-ит…
Последние слова я уже почти скулила, но ехидная улыбочка на губах Глеба придала мне сил, а голосу уверенности:
– Мне кажется, ваш знакомый медик садюга натуральный! Зачем такие болючие уколы назначать тому, кто и сам отлично лечится?!
– Не знаю, – Викторович пожал плечами, и уперся одним из них в стену рядом со мной, – мне такие ни разу не делали, но знакомый говорит, что они лучше всего помогают. Когда голова не работает, Анна Юрьевна, через попу доходит быстрее!
– Себе колите эту гадость! А я как-нибудь таблетками обойдусь. И вообще, я всего лишь быстренько искупалась!
– Ты болеешь, Мартынова! На больничном сидишь. Таблетки горстями глотаешь и почти не ешь ничего, но в душ поперлась!
– Лето на улице, – раздраженно топнула ногой, запрокидывая голову, чтобы лучше было видно злое лицо нависшего надо мной Глеба, – жарко. Да я три дня в душе не была, я вспотела, в конце концов!
– Конечно, люди, когда болеют, вообще часто выглядят не очень свежими! – Глеб рычал, а глаза его метали молнии. – Но они не прутся под воду в первый же день, как температура хоть немного спадает!
– Да я воняла уже!
– Аааа, бесишь ты меня, Мартынова!
Что-то еще пробурчав себе под нос, Глеб, резко наклонившись, подхватил меня на руки, закинув при этом животом на плечо, и понес в сторону спальни.
– Запомни, Аня, девочки по определению феи и потеете вы духами! Особенно когда болеете. Точка!
– Вы.. Ты… А ну поставь, где взял!
От переизбытка чувств и неудобной позы я растеряла остатки понимания слова "субординация" и от души приложилась ладошкой по широченной спине.
Глеб замер.
А у меня от ощущения надвигающийся катастрофы резко пересохло во рту.
– Значит так, – голосом, не терпящим возражений, начал Глеб, – сейчас успокаиваемся. Оба. Ты забираешься под одеяло и сидишь там молча. Я иду работать дальше и орать на подрядчиков. Ясно?
– Но я хотела приготовить кушать…
– Молча. Под одеялом. Иначе, видит бог, Ань, я сорвусь.
С этими словами Викторович осторожно опустил меня на матрас, застеленный свежим постельным бельем, о чем я благополучно промолчала, так же осторожно накрыл махровой простыней до самого подбородка и так посмотрел, что уточнять, что будет, если он сорвется, мне неожиданно перехотелось. Ну его, лучше еще поболею спокойно и молча!
Через пять минут на тумбочке рядом со мной выросла горка книг из моих запасов, а еще через полчаса в домофон позвонили, как оказалось, Глеб заказал доставку готовых блюд. Я была растрогана почти до слез, но и об этом предпочла промолчать. Угроза уколами произвела на меня неизгладимое впечатление!
В четверг утром я проснулась раньше босса и имела возможность любоваться спящим мужчиной. Во сне он был таким забавным, что мое глупое сердце плавилось и тихо шептало: "Мой лапушка".
Ждать пробуждения мужчины мне пришлось недолго, а как только его ресницы дрогнули, сделала вид, что я увлеченно читаю.
Только спустя пару часов, после того как мы позавтракали и Глеб снова погрузился в изучение бумаг, я поняла, что сил моих болеть больше нет. Взяв вазочку, в которую еще в понедельник Глеб ссыпал леденцы от горла, я начала бомбардировать своего начальника. Первый снаряд упал не долетев, второй пролетел мимо цели, третий и четвертый задели документы в руках Глеба.
– С подушкой у тебя получилось лучше.
Не поднимая взгляд от бумаг, съехидничал Алексеев, буквально бросив мне вызов. Пятый леденец попал ему прямо в грудь, а шестой чуть не прилетел в лоб, хитрый мужчина каким-то чудом увернулся от него.
– Ань, ты что делаешь? – со вздохом отложив папку, Глеб, закинув руки за голову, откинулся на спинку дивана и с улыбкой посмотрел на меня.
– Мне скучно, можно я уже выздоровела и пойду хоть что-нибудь поделаю?
– Можно будет, когда к тебе врач придет и скажет, что
