Вот такие мысли бродили в голове Бонда, когда он дернул за язык медного колокола, снятого с корабля военно-морских сил, носившего название «Упорный», — боевого крейсера, который был последним местом службы М. Хаммонд, старшина первой статьи, также служивший на флоте вместе с М. и последовавший за ним в отставку, встретил Бонда как старого друга и проводил в кабинет М.
У М. была одна из привычек закоренелых холостяков. Он рисовал акварели. Он рисовал только дикие орхидеи растущие в Англии, в скрупулезной, никем не инспирированной манере натуралистов XIX века. Сейчас М. сидел с мольбертом у окна: вернее его широкая спина сгорбилась над рисовальной доской, на которой, прямо перед ним, в стаканчике, используемом для чистки зубов, теперь до краев наполненном водой, стоял весьма невзрачный маленький цветок. Когда вошел Бонд и закрыл за собой дверь, М. еще раз, напоследок, внимательно, оценивающе посмотрел на цветок. Потом поднялся навстречу гостю с явной неохотой. Но тут же подарил Бонду одну из своих редких улыбок.
— Добрый день, Джеймс! — сказал он. (М. неукоснительно придерживался флотской традиции отмечать наступление полудня.) — Счастливого Рождества и всех благ. Можно взять вон тот стул.
Сам М. обошел письменный стол и расположился в кресле. Он был почти готов приступить к своим обязанностям. Бонд автоматически сел на свое традиционное место — через стол, напротив шефа.
М. начал набивать трубку.
— Как, черт побери, зовут того толстого американского детектива, который вечно бездельничает, занимается орхидеями, этими неприличного вида гибридами венесуэльского происхождения, и еще бог знает чем? Весь в поту он выходит из оранжерей с орхидеями, съедает гигантское блюдо какого-то иностранного дерьма и запросто распутывает убийства. Ну, как же его зовут?
— Ниро Вульф, сэр. Истории о нем написаны одним парнем по имени Рекс Стаут. Истории, надо сказать, презабавные.
— Читать можно, — снизошел М. — Но меня в этой писанине в первую очередь интересует все, что связано с орхидеями. Как, черт возьми, могут нравиться эти отвратительные цветы? Ведь они все равно как звери. А расцветка — розовая, розовато-лиловая, и эти пятнистые желтые язычки. Отталкивающее зрелище. А вот это, — М. показал на худосочный цветочек в стакане, — это настоящая прелесть. «Осенние женские локоны» — Spirantes spiraes. Правда, это не совсем то, что мне нравится. Цветы в Англии стоят лишь до октября, сейчас уже все попрятались. Этот же заставили вырасти, и дал его мне человек, которого я хорошо знаю. Он помогает одному господину по имени Саммер Хейс, а тот известен как король орхидей в нашем приходе. Мой друг экспериментирует с грибковыми культурами, которые, как ни странно, паразитируют на орхидеях, а те, в свою очередь, пожирают их, так как служат для орхидей основным продуктом питания. По-научному это называется «микориза». — М. улыбнулся еще раз, а это случайтесь не часто. — И даже записывать ничего не нужно. Просто выдрать еще одну страницу из книги об этом парне Ниро Вульфе. Однако, — М. поменял тему разговора, — вряд ли вас это очень волнует. Ну что ж, — он откинулся в кресле, — что там еще приключилось? — Серые глаза внимательно следили за Бондом. — Похоже, спать вам не давали. Говорят, на горнолыжных курортах сейчас самое веселое время.
Бонд улыбнулся. Он залез во внутренний карман и вытащил скрепленные листки бумаги.
— Вот это обеспечило мне массу разнообразных развлечений, сэр. Может быть, сначала вы взглянете на мою докладную. Правда, это только черновик. Времени было мало. Но я могу сделать соответствующие разъяснения в случае необходимости.
М. взял бумаги, поправил очки и начал читать.
Мелкий дождь скребся в окна. В камине; прогорев, упало большое полено. Тишина убаюкивала. Бонд разглядывал стены, на которых была развешена коллекция гравюр с морскими сюжетами, которой М. очень дорожил. Везде были изображены бушующие волны, стреляющие орудия, наполненные ветром паруса, изорванные в клочья боевые знамена — ярость древних сражений, память о старых врагах — французах, голландцах, испанцах, даже американцах. Все в прошлом. Теперь все они друзья. Так что же — врагов не осталось? Ну а кто тогда стоит за спиной Блофелда в этом загадочном заговоре, к которому негодяй несомненно причастен. Русские? Китайцы? Или это «собственное дело», самодеятельность, как в случае с операцией «Гром»? И в чем состоит заговор? Что это за работенка, защищая которую, шесть или семь человек Блофелда погибли меньше чем за неделю. Увидит ли М. во всем этом смысл? Смогут ли это сделать эксперты, которые появятся во второй половине дня? Бонд посмотрел на левое запястье и вспомнил, что у него больше нет часов. Ему, конечно, оплатят новые. Он купит их на второй день после Рождества, как только откроются магазины, все в этот день что-нибудь дарят друг другу. Опять «Ролекс»? Наверное. Немного тяжеловат, но это неплохо. И в темноте хорошо различаешь большие светящиеся цифры. Где-то в холле пробили часы — 1:30. Как раз двенадцать часов назад он устроил ловушку, в которую угодили те трое на «Мерседесе». Он только защищался, а, впрочем. Рождество отпраздновал на славу!
М. бросил бумаги на стол. Его трубка погасла, и он стал медленно ее раскуривать. Использованную спичку аккуратно бросил через плечо в камин. М. положил руки на стол, ладонями вниз.
— Вам здорово повезло, Джеймс, что выбрались оттуда, — сказал он. Голос его звучал почти нежно. — Не знал, что вы умеете стоять на горных лыжах.
— Я просто старался не упасть, сэр. Но еще раз попробовать не хотел бы.
— Конечно нет, но тем не менее вы никак не можете понять, что затеял Блофелд?
— Так точно, сэр. Никак не возьму в голову.
— И я не понимаю. Хоть убей, ничего не понимаю. Может быть, ученые нам сегодня помогут. Но одно очевидно: СПЕКТР опять действует. Между прочим, ваша наколка там, в Понтресине, оказалась верной. На фирме работал болгарин. Не могу вспомнить его имя, но Интерпол сдал его нам. Он специалист-взрывник, пластиковые мины. Работал на КГБ в Турции. Если правда, что «У-2», который пилотировал этот парень Пауэрс, был взорван миной замедленного действия, а не сбит ракетой, то, возможно, следы приведут к этому человеку. Он был в списке подозреваемых. Затем стал работать самостоятельно, организовал собственное дело. Вероятно, в это время его подобрал СПЕКТР. Мы сомневались в том, что вы опознали действительно Блофелда. Очень помогла наводка в Понтресине. Вы абсолютно уверены, что это он? Конечно, с лицом своим и телесами, кажется, проделал большую работу. Надо бы воспроизвести его сегодня вечером на нашем фотороботе. Посмотрим на него, а затем послушаем точку зрения наших коллег медиков.
— Полагаю, что это он, сэр. То, что это он, я почувствовал в последний день. Точнее, вчера. А кажется, что это было так давно.
— Вам повезло, что столкнулись с этой женщиной. Кто она? Ваша старая любовь? — Уголки губ М. загнулись вниз.
— Вы почти угадали, сэр. Я упоминал о ней в той докладной, когда впервые писал, что Блофелд находится в Швейцарии. Она дочь того человека — Драко, он глава Корсиканского союза. Ее мать была английской гувернанткой.
