– Приехали? – спросил Бондарь, не уточняя, о ком идет речь.
Костя кивнул:
– Ага. Я здорово обеспокоился, когда не увидел тебя, идущего с Арианой под ручку.
– Поэтому дрых без задних ног?
– Я караулил с подзорной трубой в руках, – обиделся Костя. – Сегодня их почему-то было на одного человека меньше. Только эта певчая стерва и трое сопровождающих. Они снова вошли в дом с другой стороны, а потом в спальне Арианы зажегся свет.
Бондарь хмыкнул:
– И охота ей шастать через чулан?
– Что поделаешь? Крысиная натура…
– Она спит?
– Час назад еще ворочалась в постели, – ответил Костя.
– Разве кровать находится не ниже уровня окна? – удивился Бондарь.
– Так оно и есть. Только мне не обязательно видеть. Иногда достаточно слышать.
– Ты опробовал микрофоны?
– А как же? Чувствительность бесподобная, ух! – Костя поцеловал кончики своих пальцев. – Я даже слышал, как шуршала одежда, когда эта гадина раздевалась перед сном. Готов поспорить, что трусики она носит синтетические. Такое, знаешь, характерное потрескивание.
– Остынь, – посоветовал Бондарь. – Ариана никогда не спит абсолютно голой.
– Откуда ты знаешь?
– Она сама мне сказала.
– Я бы не стал верить ей на слово, – буркнул Костя. – Змея она подколодная, вот кто.
– Хуже, – вздохнул Бондарь. – Запусти такую в серпентарий, и через час она останется там в полном одиночестве.
– Почему?
– Потому что остальные обитатели серпентария расползутся кто куда.
Завершив эту коротенькую лекцию, Бондарь тут же начал вторую, вводя напарника в курс последних событий. Переварив услышанную информацию, Костя цыкнул зубом и сказал:
– Больше к этой гадине не суйся. Это слишком опасно. Мы сделали все, что могли.
– Думаешь? – усмехнулся Бондарь. – В Москве от нас ждут вовсе не разоблачения происков СБУ. Нас послали за Малютиным и похищенным им секретным прибором.
– Но ты под подозрением, неужели не ясно? Теперь можно не сомневаться, что убийство на катере было связано с нашим прибытием. И такси слетело с тормозов не случайно. – Костя с ожесточением рванул себя за волосы на груди. – Тебя заманивают в ловушку, командир. Ловят на живца.
– Противоречие, – коротко сказал Бондарь.
– Какое противоречие?
– Если бы Ариана захотела меня ликвидировать, то меня проще было бы утопить на диком пляже, где их было пятеро против одного. Но, как видишь, я жив-здоров, хотя жутко устал. – Бондарь потер глаза. – Покушались на нас не эсбэушники, а конкуренты. Те самые парни из продуктового фургона, с которыми мы пересеклись на Басманной.
– Чего же добивается от тебя гадина с музыкальным уклоном? – недоверчиво поинтересовался Костя. – Хочет раскрутить тебя на «палку»? Ей своих мужиков мало?
– Поставь себя на место украинцев, и ты поймешь.
– Не получается. Не понимаю я этих хохлов.
– Все очень просто. – Смятый Бондарем стаканчик отправился в мусорное ведро. – Подобная операция позволяет украинцам выявить вражескую агентуру. Они не только заполучили гидроакустический маяк и умыкнули нашего старпома. Они использовали их в качестве приманки. Допустим, Малютин успел провести переговоры со спецслужбой икс, и теперь его мнимая любовница выступает от его имени.
Потеребив поросль на груди, Костя спросил:
– Зачем же тогда иностранцам понадобилось следить за Арианой?
– Осторожничают. Или, обнаружив подвох, решили прихлопнуть всю музыкальную шайку-лейку, предварительно развязав им языки. – Бондарь двинулся к выходу из кухни, продолжая рассуждать вслух. – Сам знаешь, каковы правила шпионских игр. Пока дипломаты улыбаются и обмениваются рукопожатиями, люди вроде нас с тобой ковыряются в наваленных ими кучах дерьма. Кто кого перепачкал с ног до головы, тот и победил.
Поднимаясь следом за Бондарем по лестнице, Костя сердито сопел. А когда они вошли в общую спальню, вынес вердикт:
– Вот уж действительно дерьмо. Можно запросто вляпаться. Если хохлы поймают нас на горячем, поднимется страшный вой. Рука Москвы, кремлевский заговор и все такое прочее. Ты это понимаешь?
– Конечно, – кивнул Бондарь.
– И что собираешься предпринять?
– Заткнуть некоторые нахальные глотки до того, как они успеют поднять вой. Вызволить старпома Малютина из плена, если он еще жив. Вернуть прибор законным владельцам, то есть русским. Короче говоря, дел невпроворот, Костя. Скучать не придется.
Произнеся эти слова, Бондарь взял подзорную трубу и приблизился к открытому окну, давая понять, что пора переходить от теории к практике.
* * *
Утро вечера мудренее, заявил Костя и задремал прямо за столом, поленившись перебраться на кровать. Его лицо, освещенное экраном компьютера, приобрело неприятный покойницкий оттенок. Полюбовавшись им, Бондарь встал и включил трехрожковую люстру под потолком. Зажглась только одна лампа, но этого было достаточно, чтобы разбудить Костю. Приходя в себя, он помотал всклокоченной головой и протяжно зевнул. Потом, часто мигая покрасневшими глазами, предложил:
– Давай покемарим хоть пару часиков, командир. Утро вечера мудренее.
– Так утро же, – сказал Бондарь, кивнув на алеющие за окном облака. – Дать тебе ручку и блокнот?
– Зачем?
– Записывать, – ответил Бондарь, давая понять, что его удивляет столь бессмысленный вопрос.
– Что записывать? – удивился в свою очередь Костя.
– Мудрые мысли, которые приходят в твою голову поутру.
– Лучше признавайся, что взбрело в голову тебе. Зачем тебе телефон? Куда ты собираешься звонить?
– Ариане, – просто сказал Бондарь.
– В такую рань? – Очередной Костин зевок завершился протяжным подвыванием.
Сомкнув веки, можно было без труда вообразить себе большущего пса, сидящего напротив. Бондарь и вообразил. Отяжелевшие веки смыкались сами собой. Протерев глаза кулаками, он хрипло произнес:
– Ариана еще не спит. Или уже не спит. В ее комнате горит свет. Микрофоны регистрируют шуршание бумаги. Вывод?
– Очень простой вывод. Бессонницей мается, гадина такая. И сейчас ты заявишь, что вам необходимо встретиться.
– Нам необходимо встретиться, – заявил Бондарь, не сдержав ухмылку.
– Сомневаюсь, что Ариана тебя примет, – проворчал Костя, тщетно пытаясь скрыть завистливые нотки, звучащие в его голосе. – Сонная, непричесанная, ненакрашенная. Станет она мужику показываться в таком бледном виде – как же, держи карман шире!
– А вот мы проверим. – Трубка мобильника легла на ладонь Бондаря.
