Книга Дикий убийца - М. Джеймс

— Просто чтобы согреться. — Левин присаживается на корточки рядом со мной, проскальзывая под одеяло, когда я подвигаюсь, освобождая для него место, и переворачиваюсь лицом в другую сторону от него. Я знаю, что, если я столкнусь с ним лицом к лицу, у меня будет слишком большое искушение попытаться добиться еще одного поцелуя.

Одеяло слишком маленькое, чтобы между нами было какое-то реальное расстояние. Я чувствую мускулистую массу его тела позади моего, напряжение в нем, когда он пытается не прижиматься ко мне, но на самом деле нам обоим некуда идти. Его рука лежит на боку, он пытается не прикасаться ко мне, но через мгновение я чувствую, как он сдвигается, и его рука перемещается на мою талию. Он не держит меня, не совсем, но его рука обнимает меня, и под ее тяжестью я чувствую себя в большей безопасности, чем когда-либо за долгое время. Я не должна так себя чувствовать. Мы на пустынном пляже, бог знает где, и я понятия не имею, каков план спасения или как мы собираемся отсюда выбираться. Левин не сказал мне, в какой именно ужасной ситуации мы находимся, но у меня появились свои мысли.

Однако в данный момент все, о чем я могу думать, это о том, как хорошо чувствовать кого-то вот так близко, свернувшегося вокруг меня, его габариты обволакивают меня, сильная рука держит меня. Я никогда ни с кем не спала в постели, никогда мужчина не был так близко ко мне. Это приятно, даже лучше, чем я себе представляла.

Засыпать стало труднее, чем раньше не потому, что мне больше холодно, а потому, что я не хочу, чтобы это заканчивалось. Я чувствую, как он дышит, медленно и ровно, а затем я чувствую и что-то еще. Что-то прижимается к изгибу моей задницы, твердое и толстое, и толчок проходит сквозь меня, когда я понимаю, что он становится твердым от такой близости ко мне. Я чувствовала это раньше, когда сидела у него на коленях на вечеринке, но теперь мы совсем одни, очень далеко от всех, кто мог видеть или слышать. Одни на пляже, под звездным небом, и это кажется более романтичным, чем следовало бы.

Я хочу извиваться рядом с ним. Я хочу почувствовать, как он становится тверже, узнать, каково это, возбудить его еще больше, чем он уже есть. Ощущение силы, которое это дает мне, опьяняет, зная, что я возбуждаю его, просто лежа рядом со мной.

Мне требуется вся моя сила, чтобы не двигаться, лежать очень тихо. Но я чувствую, как меняется его дыхание, и он немного отодвигается от меня, прочищая горло.

— Мне жаль, — говорит он слегка хриплым голосом. — Это не нарочно.

Медленно я немного поднимаю голову, глядя на него через плечо. При этом моя спина немного выгибается, моя задница прижимается к нему, и я чувствую, как он напрягается всем телом.

— Я думаю, это комплимент, — поддразниваю я его и почти слышу, как скрипят его зубы. — Ранее ты намекал, что то, что произошло в Мексике, было ошибкой, но ты, должно быть, хочешь этого. Я чувствую это, Левин.

Мой голос звучит более хрипло, чем я хочу, но я ничего не могу с этим поделать. В животе у меня сжимается комок, по коже разливается жар от ощущения его такой близости и такого возбуждения, и я хочу продолжать. Я хочу, чтобы он обхватил мое лицо рукой и поцеловал меня, сильнее прижал меня к себе, прижимаясь ко мне до тех пор, пока ни один из нас не сможет больше этого выносить. В моей голове есть дюжина наполовину сформировавшихся фантазий, и я хочу, чтобы все они сбылись.

— Это не имеет к этому никакого отношения, Елена, — хрипло говорит он, и я еще немного поворачиваюсь к нему, тихо смеясь.

— Это довольно очевидно. — Я не знаю, почему я все еще говорю шепотом, нас никто не слышит, но момент кажется слишком интимным, чтобы говорить громче. — Я чувствую это…

— Ты очень невинна, — тихо говорит он, и я могу сказать, что он пытается быть добрым, но то, как он это говорит, вызывает во мне легкую боль. Я не хочу, чтобы он считал меня инфантильной, невинной или наивной. Я хочу, чтобы он видел меня такой, какой я вижу себя сама: способной, умной, которая знает, чего она хочет, если бы ей дали для этого шанс. И такое чувство, что прямо сейчас мне представилась возможность воспользоваться этим.

Наслаждаться тем, до чего я никогда бы не добралась иначе. Из всего этого наверняка должно получиться что-то хорошее?

— Иногда это просто случается, — говорит он, его рука лежит на моем бедре, как будто для того, чтобы немного отодвинуть меня от себя и удержать на месте, чтобы я не могла прижиматься к нему. — Это не обязательно должно что-то значить, Елена.

Я знаю, что должна забыть об этом. Я должна притвориться, что этого не происходит, закрыть глаза и попытаться уснуть. Но все мое тело словно вибрирует от того, как близко он ко мне, мое сердце колотится в груди, моя кожа горячая и раскрасневшаяся, как будто я в огне. Мне больше не холодно, когда он так близко ко мне. Я даже не могу вспомнить, что такое холод.

Я выворачиваюсь из-под его руки, перекатываясь к нему, прежде чем он успевает меня остановить, так что мы внезапно оказываемся лицом к лицу, так близко, что мой нос почти касается его, мои ноги соприкасаются с его. Если бы я придвинулась чуть ближе, я бы почувствовала, как его эрекция упирается мне в живот, и все, что я могу сделать, это не сдвинуться ни на дюйм. Мои руки находятся между нами, и я начинаю тянуться, чтобы коснуться его, но он останавливает меня прежде, чем я успеваю это сделать. Его рука хватает обе мои, удерживая их неподвижно, пока он смотрит на меня сверху вниз. Я едва могу разглядеть выражение его лица, и силуэт в лунном свете.

— Что бы ты сделал, если бы я сказала тебе, что я тоже этого хочу? — Шепчу я и чувствую, как он глубоко вдыхает, как будто пытается взять себя в руки.

Он хочет меня. Я знаю, что хочет. Я чувствую это в каждой напряженной линии его тела, в том, как его рука обхватывает мою, удерживая меня от сближения. Я чувствую это по его прерывистому дыханию, вижу это по тому, как сжата его челюсть.

— Я бы сказал тебе, — говорит он очень