ты разбираешься в теме. – Я кивнула на карты. – Гадала? Или гадаешь?
– Раньше, – нехотя призналась девушка. – Сейчас уже нет… Бросила это дело, не хочу к нему возвращаться…
– С каждым часом узнаю о тебе все больше нового, – заметила я. – Но про карты придется рассказывать, не зря они лежали в ящике твоей сестры. Или она тоже увлекается Таро?
– Нет, Кристина не занималась гаданием… – пробормотала Карбышева. – Тут еще записка…
– Да. – Я развернула лист бумаги.
На нем было напечатано несколько слов. Текст записки гласил:
«За магию придется расплачиваться».
Я прочла вслух и посмотрела на побледневшую Альбину. Мне показалось, что она вот-вот грохнется в обморок.
– Итак, – медленно проговорила я. – Теперь я жду подробного рассказа от тебя. Если ты хочешь найти сестру, конечно. Ведь хочешь?
– Да, но… Это личное! – воскликнула Альбина.
– Чем больше ты отпираешься, тем меньше у нас шансов отыскать и спасти Кристину! – Я уже начинала терять терпение. – Неужели ты еще не поняла, что из-за твоих недомолвок я не могу понять, кто и почему угрожает тебе и Кристине! Мне приходится добывать информацию самой, а это занимает время, ведь дорога каждая секунда! Или ты хочешь, чтобы тебя и Кристину убили?!
– Нет, нет! – запричитала Карбышева. – Я все расскажу, обещаю! Только найдите сестру, если с ней что-нибудь случится, я себе никогда этого не прощу!
– Рада, что ты наконец-то поняла серьезность ситуации, – хмыкнула я. – Итак, я жду от тебя объяснений. Ты знаешь, что это за карты и про какую магию говорится в записке?
– Я не уверена, только предполагаю… – Альбина вздохнула, собралась с духом и проговорила: – Карты – «Жертва», «Маг» и «Жрица». «Жертва» – это моя сестра, Кристина. «Жрица» – это я, а «Маг»… «Маг» – это Влад… Да, Влад Ершов – мой бывший парень, о котором я вам рассказывала…
– Занятно, – присвистнула я. – То есть ты на полном серьезе утверждаешь, что вы втроем занимались гаданием на Таро, что ли?
– Нет, не только, – покачала головой Альбина. – Кристина в этом не участвовала, только мы с Владом… Это было пять лет назад. Я уже рассказывала, что в это время познакомилась с Владом, но я не говорила, при каких обстоятельствах это произошло. Когда ушел отец, мне хотелось заявить о своем протесте, сделать так, чтобы все видели, что я не согласна, я против того, что творится в мире, где люди сначала клянутся друг другу в вечной любви, а потом предают друг друга, где нет места счастью и радости, где есть только одна безнадега… Я даже пыталась вскрыть себе вены, порезала запястье, но мне стало страшно. Я перебинтовала руку, но мне понравилось ощущение близости смерти, этот адреналин, который заставил меня хотя бы на секунду почувствовать жизнь. Я поняла, что смерть для меня сейчас не должна быть страшна, что наоборот, смерть – это избавление от всех бед, которые приносит жизнь. Я стала проводить время на кладбище, мне нравилось гулять среди могил и думать о том, что скоро и сама тут буду. Я не хотела идти домой – ведь дома придется смотреть на плачущую маму, чувствовать ее горе, а мне было достаточно и своего, я с ним-то не справлялась. Знаете, на кладбище мне было удивительно спокойно и хорошо. Я облюбовала там лавочку возле могилы какой-то женщины, если бы меня спросили, что я тут делаю, сказала бы, что навещаю погибшую родственницу. Но никто ко мне не подходил, никто меня ни о чем не спрашивал… До поры до времени.
В один день дома стало совершенно невозможно находиться, я убежала на кладбище и до вечера там блуждала. Обычно я уходила домой засветло, но тогда мне хотелось и вовсе остаться на погосте на всю ночь. Тогда они и пришли – компания готов, две девушки и два парня, одетые во все черное, с металлическими украшениями в виде черепов, драконов и змей. Одна девушка была с черными волосами, другая – с ярко-красными. Парня черноволосой я не особо помню, а вот второго, того, что пришел с ярко-красной, я запомнила на всю жизнь. Это и был Влад Ершов.
– На тот момент Владу было двадцать два года, – напомнила я. – Он учился в юридической академии и, насколько я могу судить, профессия адвоката как-то не состыкуется с увлечением неформальной культурой. Это очень необычно.
– В том-то и дело, что Влад верил во все это, – вздохнула Альбина. – Он был одержим магией, он говорил, что общается с потусторонними силами и они помогают ему добиться успеха. В день нашей первой встречи он завел со мной разговор, а его девушке это не понравилось, она сказала, что хочет поехать к Владу домой. А он не обратил на нее внимания – стал расспрашивать меня, что я тут делаю, и почему он меня раньше не видел. Его друзьям я не понравилась, но Владу было все равно. Он предложил мне прогуляться по кладбищу и я, словно зачарованная, пошла за ним. Толком не понимала, что делаю, зачем иду с незнакомым человеком, ведь он мог оказаться маньяком, насильником, убийцей. Но Влад словно подчинил меня своей воле, и я не могла контролировать себя. Если бы вы его видели, то поняли бы, почему я так поступала, Влад умеет очаровывать людей, гипнотизирует их взглядом. Так начались наши отношения. Все это время я была словно в тумане, и меня абсолютно не волновало то, что Влад занимается магией. Наоборот, я стала читать всевозможные книги по эзотерике, чтобы впечатлить Ершова, купила колоду карт Таро, хотя никогда не верила в потусторонние силы. Но я, наоборот, пыталась доказать Владу, что у меня тоже есть способности к магии, что я такая же, как и он. А Влад относился ко мне снисходительно, он называл меня своей маленькой ученицей, несмышленышем… Что бы я ни делала, я никогда не могла встать с ним на одну доску, хотя я постоянно ходила с ним на кладбище, участвовала в каких-то ритуалах. У Влада был целый набор магических инструментов – жезл, пентакль, меч и чаша. Чашу он сделал сам, из человеческого черепа. Откуда у него взялся череп – я не знаю. Жезл представлял собой палку с навершием из какой-то кости, меч он выковал на заказ, а пентакль сам соорудил из какого-то диска, нарисовав на
