Развлекались они тем, что ходили к периметру и швыряли снежки под огонь лазеров. Старались привести автомат в действие как можно меньшим снежком. По-моему, это все равно, что смотреть на капающую из крана воду, но вреда от этого не было – энергии нам хватало.
Пять месяцев мы прожили спокойно. Новых проблем не возникало, а в положении пещерных троглодитов мы чувствовали себя безопаснее, чем прыгая от коллапсара к коллапсару. По крайней мере, пока не покажется противник.
Потом случилась история с рядовым Граубардом.
По очевидным причинам держать оружие в жилом помещении запрещалось. Но при их навыках даже драка могла стать дуэлью, а кротостью никто не отличался. Сотня нормальных обыкновенных людей перегрызлась бы в наших пещерах через неделю, но этих ребят отбирали специально по способности уживаться в ограниченном жизненном пространстве.
Все равно случались драки. Граубард едва не прикончил бывшего своего партнера Шона, когда последний сделал ему рожу в очереди за едой. После недельной изоляции (то же самое получил Шон) психиатр провел с ним сеанс, и я перевел Граубарда в четвертый взвод, где он не встречался бы с Шоном каждый день.
Когда они наконец встретились в холле, Граубард приветствовал Шона свирепым ударом ступней в горло. Диане пришлось заменить тому трахею. Граубард провел еще более интенсивное собеседование с психиатром – проклятье, я не мог перевести его в другую группу – и две недели вел себя образцово. Следующая их встреча в коридоре завершилась с более равным счетом – два сломанных ребра у Шона и разрыв мошонки у Граубарда плюс четыре выбитых зуба.
Замаячила перспектива уменьшить состав группы по крайней мере на одного.
По уставу я мог приговорить Граубарда к казни, поскольку мы находились на боевом положении. Так, наверное, и нужно было сделать, но Чарли предложил более гуманное решение, и я согласился. Мы решили отправить его на «Масарик II», больше у нас не было места, чтобы держать его в постоянной изоляции. Я получил согласие Антопол и велел отправить стервеца за борт, если он будет ее беспокоить.
Мы устроили общий сбор, чтобы объявить о создавшейся ситуации и напомнить о дисциплине. Я только начал говорить – группа сидела передо мной, офицеры и Граубард – за моей спиной, и тут этот ненормальный решил меня прикончить.
Как и все остальные, Граубард пять часов в неделю был обязан тренироваться в стазис-поле. Под тщательным наблюдением солдаты учились пользоваться шпагой, копьями и прочим на муляжах тельциан. Каким-то образом Граубард протащил в жилой отсек чакру – индийский метательный нож в виде диска с острым, как бритва, краем. Это хитрое оружие, но, если уметь им пользоваться, оно служит лучше обыкновенного ножа. Граубард был экспертом в этой области.
В долю секунды он обезвредил стоявших с ним рядом людей: ударил Чарли в висок локтем, одновременно раздробил ударом ноги колено Холлибоу, выхватил чакру и метнул ее в меня. Чакра успела покрыть половину расстояния, прежде чем я среагировал.
Инстинктивно я выбросил руку, чтобы перехватить ее, и едва не лишился четырех пальцев. Лезвие рассекло мне кисть, но я все же отбил нож в сторону. А Граубард уже бросился на меня, оскалив зубы. Я никогда не забуду его лица.
Наверное, он не понимал, что «старый извращенец» всего на пять лет старше его, что у «старого извращенца» рефлексы ветерана плюс три недели кинестезии с обратной связью в «коробке». Мне было его почти жаль.
Он поджимал правую ногу. Я знал – еще шаг, и он прыгнет. Я прикинул расстояние между нами и, когда обе ноги его оторвались от пола, без милосердия ударил ступней в солнечное сплетение. Он потерял сознание прежде, чем упал.
«Если вам нужно будет убить человека, – сказал тогда Кинок, – я не уверен, что вы сможете». В небольшом зале собралось больше 120 человек, и тишину нарушали звуки капель крови, падавших на плавленую скалу пола. «Хотя вы знаете тысячи способов, как это сделать». Ударь я на несколько сантиметров выше и немного под другим углом, он был бы уже мертв. Но Кинок не ошибался – у меня действительно не было этого инстинкта. И если бы я убил Граубарда защищаясь, пришел бы конец всем проблемам, которые теперь только умножились.
Граубард совершил покушение на офицера. Теперь его уже нельзя было просто запереть в пустую комнату и забыть. И я прекрасно понимал, что суд над Граубардом не улучшит моих отношений с солдатами.
Тут я сообразил, что рядом на коленях стоит Диана и старается разжать пальцы на моей раненой руке.
– Посмотри, что с Чарли и Холлибоу, – пробормотал я. – Разойдись! – Это группе.
Глава 5
– Не будь ослом, – сказал Чарли. Он прижимал мокрую тряпку к синяку на виске.
– Ты думаешь, я должен его расстрелять?
– Не крутись! – Диана пыталась свести края раны на моей ладони вместе, чтобы заклеить ее. Казалось, что вместо кисти у меня кусок льда.
– Можешь назначить кого угодно, наугад.
– Чарли прав, – сказала Диана. – Пусть тянут жребий.
Хорошо, что Холлибоу спит крепким сном на соседней койке. Не хватало только ее мнения.
– А если он откажется?
– Накажешь его, и снова пусть тянут. Неужели тебя ничему не научили в «коробке»?
– Но никто из солдат никогда не убивал. Они подумают, что я сваливаю на кого-то собственную грязную обязанность.
– Если все так сложно, – сказала Диана, – то выстрой группу и объяви об этом всем. Потом пускай тянут жребий. Они не дети.
Такая армия уже имелась в истории войны. Интербригады, гражданская война в Испании, двадцатый век. Вы подчинялись приказу, если видели в нем смысл. Они не подчинялись. Офицеры и солдаты не отдавали друг другу честь и не пользовались званиями.
– Готово. – Диана опустила бесчувственную ладонь на мое колено. – Не трогай ее с полчаса. Подожди, пока начнет болеть.
Я осмотрел рану.
– Ты спутала мне все линии судьбы. Но я не жалуюсь.
– И не стоит. По всем правилам ты должен был остаться без ладони. И никакой регенерации.
– Ты должен был остаться без головы, – сказал Чарли. – Что ты колеблешься? Нужно было пристрелить подлеца на месте.
– Без тебя знаю! – Чарли с Дианой от неожиданности подскочили. – Черт, прошу прощения. Но дайте мне самому о себе беспокоиться.
– Перемените лучше тему ненадолго. – Диана начала перебирать содержимое своего саквояжа. – У меня еще один пациент. Постарайтесь не волновать друг друга.
– Граубард? – спросил Чарли.
– Да. Чтобы мог самостоятельно взойти на эшафот.
– А Холлибоу?
– Придет в себя через полчаса. Я пришлю Джарвиса – Она торопливо пошла к двери.
– Эшафот. – Я об этом даже не подумал.
– Слушай, каким же способом мы его казним?
