взвинчены сегодня утром, что не можете успокоиться?
Это заставляет меня рассмеяться.
Из-за чего Лорен смотрит в мою сторону и испытывает неловкость.
Попалась на том, что поддразнивала босса.
Её красивые светлые брови хмурятся, затем приподнимаются, и она наклоняет голову в сторону Рима, глаза расширяются.
Блин, она собирается отменить встречу со мной. Я вижу сожаление в её взгляде.
Рим замечает меня, поэтому я выпрямляюсь, когда он поднимает голову при звуке моих каблуков, цокающих по мраморному полу, и осматривает меня с головы до ног.
Он распахивает глаза от удивления, когда видит, что я стою перед ним, но затем прищуривается, глядя на переднюю часть моей блузки. Юбки. Отсюда я замечаю, как расширяются его зрачки, как хмурятся брови, когда его стальной взгляд скользит вверх по моим обнаженным ногам. Вплоть до моей не совсем правильно застегнутой блузке, потому что я выставила напоказ декольте. Риму нравится то, что он видит.
— Пейтон, — его голос грубый и обиженный, он продолжает: — что ты здесь делаешь?
Я сажусь рядом со столом Лорен и кладу руку на столешницу.
— Пришла пообедать с подругой. — Я смотрю на неё. — Но, судя по всему, нам придется перенести встречу.
— Лорен занята, — огрызается Рим. — У неё нет времени на обед.
Я шиплю сквозь зубы и постукиваю пальцем по мраморной столешнице.
— Ай-ай-ай. Это нарушение прав человека, Рим. У неё должен быть перерыв.
— Она может есть и работать за своим столом, как все остальные. — Рим снова переводит взгляд на Лорен, а затем говорит: — Я доплачу тебе. Отсканируй эти файлы и принеси мне как можно скорее.
Развернувшись на пятках, он молча направляется обратно в свой кабинет, пальцами правой руки взъерошивая каштановые пряди темных волос.
Немного шокированная, я поворачиваюсь к Лорен и спрашиваю:
— Что, черт возьми, это было?
Она вздыхает и откидывается на спинку стула, выглядя опустошенной и уставшей.
— Дерьмо попало на вентилятор сегодня утром.
— Я вижу. Что случилось?
— Сегодня утром компания «Project Mountain» анонсировала новую женскую линию, почти точную копию той, что выпускаем мы. Она настолько похожа, что Рим думает, что в нашей компании, возможно, завелась крыса.
О. Блин.
Бросаю взгляд в сторону кабинета Рима — он в ярости, сидит за своим столом, обхватив голову руками, напряжение, исходящее от его тела, ощутимо с того места, где я стою. Должно быть, это убивает его.
Я не виню Рима за то, что он угрюмый мудак.
Учитывая, что я возглавляю отдел маркетинга его женской кампании, мой долг — пойти к нему и узнать, что я могу сделать.
Не потому, что мне неприятно видеть его таким.
Не потому, что я хочу утешить его, обнять.
Потому что это мой долг.
— Перенесем обед на другой день?
Лорен просматривает свой стол, заваленный документами.
— Похоже на то. Мне так жаль.
Я отмахиваюсь от нее.
— Не стоит. Я все понимаю. — Иногда Рим ведет себя, как тиран, но сегодня, похоже, у него есть на то веская причина. — Пойду, посмотрю, могу ли я что-нибудь сделать со своей стороны, чтобы помочь в этой ситуации. Спасибо, что ввела меня в курс дела.
— Удачи. Босс вел себя сегодня, как полный придурок. На секунду я подумала, что, может быть, он стал другим, немного счастливее, понимаешь? В последнее время у него действительно было хорошее настроение, на этой неделе он даже несколько раз приносил мне кофе и обед. Мне. Я чуть не упала со стула, когда он сделал это в первый раз. Но сегодняшний день просто напомнил мне о том, какой он на самом деле человек.
Я с трудом сдерживаю улыбку. Мне нравится думать, что, возможно, именно благодаря мне он стал немного веселее и счастливее, ослабил тугой галстук на своей шее в метафорическом смысле. Прямо сейчас я хочу ослабить его еще больше.
— Полегче с ним. Я уверена, что сейчас на него куча всего навалилось. — Уровень его стресса, должно быть, зашкаливает. — Напишешь мне, на какой день мы можем перенести встречу?
Лорен кивает.
— Обязательно.
Я несколько раз стучу костяшками пальцев по стойке и слегка машу ей рукой, прежде чем без стука открываю тяжелую стеклянную дверь Рима.
Закрываю её за собой, осторожно, стараясь не шуметь.
Держа голову опущенной, Рим поднимает глаза и замечает меня. Сделав долгий выдох, он откидывается на спинку кресла и пытается вести себя как можно более непринужденно, но я вижу его насквозь.
— Я занят, Пейтон.
— Да, я слышала. — Поставив сумочку на пол, обхожу его стол и облокачиваюсь на край, глядя прямо на него сверху вниз.
Его одеколон успокаивает меня — так на меня влияет его запах, а уязвимость в глазах напоминает мне о том, что он, на самом деле, обычный человек, несмотря на ту суровую маску, которую любит носить. Я больше не сотрудница его компании, и у меня нет причин бояться. Этому влюбленному в своё дело человеку нужна поддержка. И я, по крайней мере, могу это сделать.
Рим трет пальцами щетину, не пытаясь скрыть, что вопиюще пялится на моё тело, его взгляд задерживается на моей груди, а затем поднимается к моим губам. Невольно я облизываю их. Его глаза темнеют, становятся более зловещими.
— Тебе лучше уйти, Пейтон.
— Почему? — Мое дыхание учащается, когда Рим ерзает в своем кресле, V-образный вырез его рубашки распахивается, обнажая загорелую гладкую кожу его ключиц — моё любимое место на мужском теле.
— Потому что из меня дерьмовая компания. Мне нужно закончить работу, а прямо сейчас ты меня отвлекаешь.
— Отвлекаю? — Я изображаю удивление. — Я здесь, чтобы узнать, могу ли я чем-то помочь.
— Ты здесь больше не работаешь, ты не обязана оставаться и помогать мне. — Рим облизывает губы, тянется к своему столу и нажимает кнопку. Я точно знаю, что делает эта кнопка. Я видела это множество раз, когда он проводил важные встречи в своем кабинете. Она тонирует окна.
Моё сердце неистово колотится, грудь вздымается и опускается, растягивая и без того тесную ткань блузки на пуговицах.
— Может, я и не работаю в этом здании, но я работаю на тебя, Рим. — И я подумала, что мы становимся друзьями, а я делаю все, чтобы помочь своему другу, если могу.
— Правда? Неужели я официально нанял тебя, не зная об этом?
О, ничего себе — Рим сегодня в ужасном дурном настроении; жаль, что он не пугает меня так, как всех остальных в этом офисе. Угрюмый ворчун — может, мне стоит начать называть его Оскаром (прим. пер.: отсылка к деткой передаче «Улица
