Путешествуя по жизненному пути, не будем забывать, что мы ничего не сможем взять с собой, когда Мрачный Жнец постучит нас по плечу и настанет час покинуть земной мир. Поэтому давайте сеять сладость и свет сейчас, пока мы здесь, в земном мире, и пусть этот свет озарит путь какому-нибудь более слабому и усталому путнику.
Когда он выходит из лифта напротив двери моего кабинета, то сразу начинает насвистывать какую-нибудь старую и известную мелодию. Я слышу его свист, узнаю мелодию и, пока пишу эти строки, тоже принимаюсь насвистывать. Моя стенографистка слышит, как насвистываю я, и начинает напевать мелодию себе под нос. Уверен, что и читатели этих строк поймают ритм мелодии.
Он – лишь простой скромный почтальон, который зарабатывает на жизнь, с утра до ночи таская на плече тяжелую сумку, и все же он исполняет куда более значимую службу – насвистывая, вместо того чтобы проклинать судьбу, которая заставляет его ради пропитания разносить почту. Я хочу отдать ему дань благодарности этими строчками, потому что весельчак-почтальон вдохновил меня на них. И если вы из тех, чьи размышления время от времени обращаются к жизненной философии и ищут источники радости и печали, то проследите эту мысль от следствия к причине и проанализируйте ее. Мою историю о насвистывающем почтальоне прочтет свыше ста тысяч людей, и некоторые из них, надеюсь, включая и вас, подхватят основную ее идею и передадут дальше, распространяя среди людей.
Сегодня утром темные тучи заслоняли солнце, и унылый дождик действовал на всех моих сотрудников, пока мы не услышали, как почтальон вышел из лифта и засвистел «Запихни свои беды в мешок с инструментом, улыбнись, улыбнись поскорей». И все заулыбались. А почтальон скрылся в длинных коридорах, но мы долго еще слышали эхо его веселой песенки, по мере того как он удалялся.
Сколько душ порадует этот почтальон, пока ежедневно обходит город, – этого я не знаю. Но знаю, что всем сотрудникам нашей конторы он дарит прекрасное настроение и бодрость. Он вдохновляет нас на то, чтобы служить читателям журнала, – вдохновляет своей веселой песенкой лучше, чем если бы здоровался с нами угрюмо или не здоровался вообще. А мы, в свою очередь, до некоторой степени вдохновляем своих читателей на то, чтобы они превзошли насвистывающего почтальона.
Как было бы хорошо, если бы вокруг было больше таких насвистывающих почтальонов, продавцов, стенографистов, рабочих, да просто прохожих на улицах! Вряд ли возможно одновременно насвистывать веселую старую мелодию и вынашивать в уме разрушительные и злые мысли. Это несовместимые вещи.
Нашему миру не помешало бы побольше весельчаков-почтальонов прямо сейчас, и, насколько я могу истолковать потребности современного общества, ворчуны-циники нам совершенно точно ни к чему – лучше бы их было поменьше.
Давайте для разнообразия все начнем весело насвистывать или напевать. Может, это и не очень солидно – ну так что с того?
Попробуйте этот метод на своих близких, когда вернетесь домой с работы. Начните напевать или насвистывать, подходя к дверям дома. Насвистывайте, мо́я руки перед ужином. Насвистывайте, садясь за стол. И если домашние посмотрят на вас вопросительно, объясните им, что отныне вы решили: идти по жизни, весело насвистывая, гораздо легче, чем ворча себе под нос, потому что веселая мелодия зовет за собой веселую мелодию, а ворчание привлекает только ворчание – а то и болезненный укус в ответ.
Насвистывайте и напевайте, друзья, от всей души и с улыбкой на лице! У вас улучшится пищеварение и работа пойдет легче.
Ты это можешь!
«Журнал Наполеона Хилла», апрель 1922 г.
Если только вы не принадлежите к тому меньшинству, которое наделено позитивным, уверенным отношением к жизни и потому не нуждается в поощрении извне и в убежище от жизненных огорчений, то вам очень не помешает завести знакомого, который в трудную минуту всегда ободряюще похлопает вас по плечу и скажет: «Ты это можешь!»
