Туман крепче сжал мою руку и повел за собой. Я спотыкалась на ровном месте, безуспешно рассматривая очертания пола.
Занять бы мысли чем-то другим… Но я все решила. Туман так или иначе кинет меня в пещере, уйдет в Эклер. Утром я скажу невидимке, что согласна на ее условия.
Только куда он, ёшкин ты кот, меня тащит? И почему не свалил после ужина, как собирался? Явно решил завести меня подальше и спрятать, чтобы невидимка, чего доброго, не нашла меня и не выспросила планы. Ничего, я выберусь. Есть пригоршня орехов и, если что, распущу одежду на нитки, чтобы не заблудиться. А свет… с ним загвоздка. Но неужели Туман бросит меня во мраке?
Я ухватилась второй рукой за его левое запястье, будто случайно споткнувшись, и потянула браслет вниз. Тусклый свет, пробившийся сквозь мои пальцы, развеял тьму. Включился, сволочь! Как… как выключить?
Поздно. Туман остановился и обернулся.
— Прости… — пробормотала я.
Он терпеливо вздохнул, мол, подобные казусы от меня ожидаемы, и, надев браслет на правую руку, выключил.
Вроде не заметил, что я собиралась браслет своровать. И то неплохо. Остаток дороги я рисовала перед мысленным взором наш путь — рисунок точным не будет, но хоть что-то. Через пещеру, где мы ели рыбу, в Приморский лес к Эклеру я не выберусь, но утром мне нужно встретиться с невидимкой там.
Когда мы остановились, справа послышался шорох. Я вцепилась в руку Тумана и нащупала в кармане Черный.
— Тише, тише, не бойся, — еле слышно прошептал дракон. Я без устали вглядывалась во тьму, пусть и тщетно.
Слева зашелестело, точно тяжелая юбка потянулась по ковру. В спертый воздух ворвалась прохлада. Туман толкнул меня навстречу ей, и прежде, чем я запаниковала, вскочил следом.
Тяжелая юбка потянулась по ковру снова, только сзади. Темнота стала не такой густой, а через секунду разбежалась по углам, подальше от вспыхнувшего браслета.
— Что это за комната? — спросила я, оглядывая квадратную пещеру.
— Отсюда я обычно путешествую в Скиалир. В сундук кладу вещи, которые нужно взять туда. Ложусь на шкуру и надеваю маску.
— И зачем мы сюда пришли?
Что-то в лесу сдохло и дракон все-таки свяжет себя со мной браком?
— Чтобы поведать Мерабадикадилене про невидимку. — Туман прошел вперед, уложил осторожно маски на черную шкуру, открыл сундук и принялся складывать в него вещички, которые вытаскивал из-за пазухи и из карманов.
— Мы отправляемся в Скиалир?
Услышал ли Туман в голосе тревогу? Не хватало, чтобы шаманка прочла мои мысли именно теперь, когда я собралась договариваться с невидимкой.
— Да.
— Ты иди, а я посижу тут где-нибудь… — Мои руки потянулись к подолу рубашки и смяли ткань. Узелок с орешками не развязался. Усядусь под стенкой и подремлю, а когда Туман вернется, попрошу отвести меня в пещеру у берега. Вдруг согласится.
— Нет, мы идем вместе.
— Я зачем там, если церемонии не будет?
Туман в два шага подступил ко мне и крепко сжал плечи. Я аж вздрогнула.
— Стражи тебя не тронут, если пойдешь со мной. Не переживай. — Его ободряющая улыбка должна бы успокоить, но вместо этого пугала — так улыбаются, когда уверены на сто процентов, что убедят в своей правоте. — Если тебе станет легче, давай расскажу, как я впервые попал в Скиалир.
— Ты мне скажи, зачем я там нужна. — Я подняла руки, чтобы оторвать лапищи от плеч, но ни на миллиметр не сдвинула — так же напрасно, как разжимать прутья стальной клетки. Протяжный вздох вырвался из моей груди. Я беспомощно потупилась и засунула правую руку в карман. Ласковая, прохладная ткань Черного не грела буквально кожу ладони, но грела мою веру в себя.
Может, гнуть прежнюю линию? Может, удастся уболтать Тумана на церемонию? А потом и на договор с невидимкой?
— Во-первых, тебе нужен кабриош, — продолжил дракон. — Во-вторых, простецкие защитные амулеты и артефакты. Если что-то пойдет не по плану, и архимаг поведет армию к горам, тебе не выжить без них. А так ты сможешь спрятаться и перегодить.
— Нет, я лучше сдохну. Сначала я потеряла семью, теперь потеряю тебя. Для чего жить, а? — Я вскинула голову и уставилась в потемневшие серые глаза. Зацепила? Достала до ледяного сердца? Вроде лгунья из меня паршивая и в словах должно бы сквозить притворство. Но, когда они выскочили из меня, оторвали кусочек сердца. Поэтому смертельно болит в груди?
Слов мало? Напряженное лицо дракона застыло маской, черты терялись в тени. Мне расплакаться легко — дам себе слабину, и страхи вмиг разбушуются. Там, на Земле, Маришка в свое первое сентября рыдает, свернувшись клубочком на моей кровати, голодная и брошенная. И здесь, неизвестно где, в унисон с ней у меня польются слезы.
Туман нахмурился, но ничего не сказал. А его руки на плечах давили с обеих сторон все сильнее, будто адские тиски.
— Ты совсем ничего не понимаешь, дракон? Или у вас нет такого понятия, как… — Я вытерла рукавом слезы. Удушливый ком застрял в горле. Меня сейчас стошнит от себя. — Как чувства друг к другу… Я л…
Нет, не скажу. Слишком, наверное. Или нет? Что он слышал о любви?
— Я л… Я лучше умру, чем останусь без тебя.
— Чувства? — Голос Тумана надломился. Его руки ослабли, скользнули вдоль моих и задержались на запястьях, словно заковывая в кандалы. — Тебе сделала подарок Богиня любви?
— Подарок? В смысле? — Только я подняла взгляд, Туман отвел глаза и принялся увлеченно рассматривать стену за мной.
— В Эклере говорят, у человека появляются чувства, когда Богиня любви делает подарок. — Кончик языка пробежался между его пересохшими губами. Нервничает? — Но если чувства не взаимны, подарок превращается в проклятие.
— Значит, я проклята?
Туман отпрянул от меня и, лохматя волосы на затылке, отступил, отвернулся. Едва он чуть не вырвал несколько прядей, опустил руку на шею и с усилием потер. Под атласной кожей бугрились стальные мышцы. Жилетка слегка поднялась, открывая узкие бедра, выше которых, обхватывая поясницу, тянулись широкие кольца тросов.
Его тело принадлежало взрослому, сексуальному мужчине, а характер — неопытному, упертому, дерзкому юноше.
Не укладывалось в голове. Вот теперь Туман снова закрылся. Похоже, я перегнула палку.
— А что говорят драконы?
— Не знаю… Я был слишком мал, не задавал подобные вопросы родителям. Я знаю лишь то, что говорили скиамасы. Что брачная церемония соединяет души навсегда. Скиалир огромен, но я никогда не слышал от них о… чувствах.
Робко, оборачивая каждое слово в облако нежности, я спросила:
— Ты не знаешь, чувствуешь ли что-то ко мне?
Тишина едва не убила меня, пока я ждала ответ.
— Богиня любви ошиблась. Ты иномирянка, и скоро она поймет, что набедокурила. И заберет подарок.
