далеко не новых лаптей.
Поймав себя на таких мыслях, я обозлилась до неприличия: заскрипела зубами и с демонстративным спокойствием откинулась на мягкие подушки, которыми было завалено сиденье.
У ворот в город карета даже не замедлила ход. В окнах замелькали светлые бревенчатые стены и заросшие пышной разноцветной геранью окна. Я невольно задумалась, как строителям удаётся сохранять такой цвет брёвен, ведь под воздействием погоды они волей-неволей должны темнеть. Это отвлекло меня от внутреннего беспокойства и слегка снизило градус напряжённости. Наверное, именно поэтому из кареты следом за царевной я выбралась почти спокойно. Хоть по сторонам не косилась, как дикая лошадь, и то хлеб.
Навстречу нам выбежала простоволосая девушка, показавшаяся мне смутно знакомой.
- Мира! Отказала, да? - воскликнула она, едва показавшись в дверях, и тут увидела меня. На миловидном личике промелькнул испуг, и я сразу её узнала.
«Привет нынешней от бывшей», - проворчала я про себя, отворачиваясь. Видеть счастливую соперницу снова оказалось неожиданно неприятно. Словно то ли я у неё что-то украла, то ли она у меня… Хотя почему «словно»? Именно так оно и было. Спасибо одному вероломному богатырю, обворовывали мы друг друга вполне реально, хоть крали и не золото-бриллианты, а кое-что поважнее.
Я тряхнула головой, отгоняя неприятные мысли. «Ведьма бывшей не бывает!» - прозвучал в ушах скрипучий голос лешего. «Вот-вот, - поддакнула я, расправляя плечи. - А раз я не бывшая, значит, не было ничего. Вообще ничего! Потешилась ведьма, и всего делов!»
Занимаясь подобным аутотренингом, я прошла за царевной через весь двор и даже ни разу не обернулась на следовавшую за нами как тень Злату. Впрочем, когда мы вошли в большую светлую спальню, а она просочилась следом и туда, всё же не сдержалась:
- Лишних людей не надо, царевна.
Та с пониманием кивнула и с извиняющейся улыбкой обернулась к Злате. Та только пискнула что-то стыдливо и убежала.
- Прости её, матушка, - склонила голову Мира. - Не из досужего любопытсва она за нами пошла. Душа у неё светлая да нежная. Всё близко к сердцу принимает, всякому помочь да согреть норовит. А судьба досталась незавидная…
- Нет мне дела до её судьбы, - грубо перебила я. Увы, про «незавидную судьбу» Златы я знала побольше Миры, и выслушивать дополнительные подробности не имела никакого желания. - Да и тебе ли о её судьбе сейчас думать надо бы?
Царевна бросила на меня неодобрительный взгляд, но сразу опустила веки. Если бы я не смотрела на неё так внимательно, то скорее всего ничего бы и не заметила. «Материнский инстинкт взыграл? - проворчала я про себя. - Маленькую-миленькую Златочку обижать зась?»
Несвойственная мне раздражительность удивила даже меня саму. Я замерла у изголовья широкой кровати, в первый момент даже не взглянув на больного. Злата раздражала меня уже одним фактом своего присутствия. Маленькая, хрупкая, беззащитная, она всем своим видом вызывала желание согреть, защитить, приласкать. На этом фоне ведьма-любовница, в роли которой я невольно выступила, смотрелась ещё более непрезентабельно. В результате я одновременно испытала такой спектр эмоций, что закружилась голова.
«Да я же ревную!» - осенило меня, и я с трудом сдержала рвущиеся с языка ругательства. На уединённой лесной поляне, где ничто или почти ничто не напоминало о моей неудачной попытке зажить семейной жизнью, я почти поверила в то, что сумела отгородиться от своих чувств. Но тут… Да ещё в присутствии счастливой соперницы… Вся муть, собравшаяся на дне души, вдруг взметнулась и завертелась, словно кто-то поковырялся в ней здоровенной корявой палкой. Мне казалось, что Злата смотрит недобро, что она наверняка не желает мне ничего хорошего и вообще держит камень за пазухой.
«На какие, однако, выверты идёт подсознание человека, чтобы выгородить себя любимого, - подумала я, усилием воли разогнав бредовые мысли. - Что угодно выдумаем, лишь бы казаться лучше, чем мы есть на самом деле. А в действительности всё просто. Она хорошая девушка, а я - завистливая и неудачливая любовница!»
Я скрипнула зубами и склонилась над молодым русоволосым мужчиной, лежащим передо мной. Красивое, хоть и слишком худое, на мой взгляд, лицо. Русые волосы и борода, которую явно аккуратно подстригали. Запавшие глаза, очерченные тёмными тенями. И неестественная неподвижность, сразу навевавшая мысли о ненормальности такого сна.
У нормального спящего может сбиться ритм дыхания, дрогнуть веки, пошевелиться пальцы, не говоря уже о том, что во сне мы порой переворачиваемся с боку на бок. А царевича можно было бы перепутать с восковой куклой, если бы не едва заметно вздымающаяся грудь.
Я обошла кровать и взяла спящего за лежащую поверх тонкого одеяла руку. Разумеется, никакого отклика не последовало. Но я уже и без того поняла, что всё очень и очень нехорошо. А уж когда прикрыла глаза, стараясь сосредоточится на магических потоках, как учила когда-то Ядвига, мне и вовсе поплохело.
Молодой мужчина был словно опутан не видимой обычным зрением паутиной. Тонкие нити грязно-зелёного цвета пронизывали его тело насквозь, обвивались вокруг сердца и уходили прочь, растворяясь в окружающем пространстве. А по этим паутинкам медленно, но неотвратимо из царевича утекала сама жизнь.
Я осторожно попыталась зацепить одну такую паутинку своей собственной силой и разорвать. Но едва она натянулась под моим давлением, как царевич застонал и выгнулся дугой, словно мои действия причинили ему боль.
Закусив губу, я потянула сильнее. Мужчина вскрикнул, и носом у него вдруг хлынула кровь. Но при этом глаза так и остались закрытыми. Я каким-то шестым чувством поняла, что если продолжу в том же духе, то скорее убью его, чем разбужу, и медленно отпустила зелёную нить. Ответом мне послужил долгий облегчённый выдох, и всё снова вернулось к первоначальной неподвижности. Только Мира, глотая слёзы, хлопотала вокруг мужа, утирая замаравшую исхудалое лицо кровь.
«Ну что, ведьма всемогущая, - спросила я себя, отступая, чтобы не мешаться у царевны под ногами, - что делать будешь?»
- Что делать прикажешь, матушка? - озвучила мои мысли Мира, поднимая на меня какой-то больной взгляд.
- Пока не знаю, - честно ответила я.
- У тебя хоть что-то случилось, - с долей разочарования опустила голову она.
- Вели отвезти меня обратно в лес. Думать буду, - буркнула я.
- Когда за ответом прийти прикажешь?
- Когда, когда… - едва слышно проворчала я себе под нос. - Если бы я сама знала…
- Прости, матушка, не дослышала я, - подошла ближе Мира.
«Вот только стоящей над душой царевны
