Но это даст декану Свену время. Святой, слова которого услышали Двое, сможет спастись.
– Вот именно. – Равена посмотрела на него так, словно хотела прочитать его мысли. Она была на стороне своего отца – и подозревала, что Рилан помогает своему. И жалела об откровенности, конечно, – люди всегда жалеют о хороших вещах.
– Я не иду с ним рядом, – сказал Рилан. – Поверь, пожалуйста.
Равена кивнула. Рилан вдруг заметил, что она дрожит. Для северного лета день был теплым, почти жарким, но Равена ежилась от холода.
С утра отец дал Рилану денег и отправил в местный магазин – приодеться и не позорить его потертым платьем. Рилан подумал, что это будет предосудительно смотреться со стороны, если он сейчас расстегнет серебряную застежку и набросит плащ на Равену.
Так поступали рыцари давних времен, когда брали даму под свою защиту, предлагая ей не только меч, но и руку.
И именно это он и сделал. Равена со вздохом укуталась в плащ, и Рилан видел, что она готова расплакаться. Ей было тяжело. Она никогда не чувствовала себя настолько одинокой. Декан Свен ушел – Рилан понимал, что он может объявиться в Каттерике уже нынешним вечером, но сейчас его здесь не было.
– Ты не одна, – сказал Рилан, надеясь, что Равена поверит ему. – Я…
Он осекся. Равена всхлипнула, вдруг сделавшись маленькой и слабой. Отцовский экипаж свернул к площади Святого Михаила, и Рилан подумал, что дом станет для Равены тюрьмой.
– Я не дам тебя в обиду, – твердо произнес он.
Равена кивнула и едва слышно ответила:
– Спасибо.
Экипажи остановились возле дома. Рилан спрыгнул на мостовую, протянул руку Равене и, глядя, как отец быстрым шагом идет к дверям, подумал, сумеет ли защитить Равену от его кулаков. Ньют Гранвилл никогда не держал в себе своего разочарования в людях – он вымещал это разочарование на чужих боках.
– Держись за моей спиной, – посоветовал Рилан. Равена гордо вскинула голову, в глазах сверкнули невысохшие блестки слез.
– Вот еще, – сказала она и двинулась к дому.
Войдя в дом, отец первым делом двинулся к винному шкафчику в гостиной, и Рилан его в каком-то смысле понимал. Воля Двоих проявилась в проклятии пастыря, и если вы такой человек, как Ньют Гранвилл, то вам обязательно нужно это запить чем-нибудь покрепче и решить, что это был какой-нибудь фокус декана, а не божественное волеизъявление. Равена попробовала пройти на второй этаж, но отец проронил:
– Неужели он совсем за тебя не боится?
Равена остановилась. Тонкие пальцы сжались на перилах.
– Ты ничего мне не сделаешь, Ньют, – негромко ответила она. – Ты ведь еще не сломал хребет Северу.
Отец усмехнулся. Плеснул в стакан бренди, отсалютовал.
– Ты в первый раз назвала меня по имени.
– И еще раз назову. Когда буду тебя убивать. – Равена говорила спокойно, даже отстраненно, и у Рилана шевельнулись волосы на голове, когда он представил, насколько истерзана ее душа.
Так мог бы говорить мертвец.
– Ему не страшно? – продолжал отец так, словно не слышал слов Равены. – Он не думает, что сейчас я могу отвести тебя на кухню и снять кожу?
Равена рассмеялась настолько беспечно, словно речь шла о чем-то забавном и милом. Глаза были темны и холодны.
– Ты ничего мне не сделаешь, и он об этом знает, – повторила Равена и с усталой снисходительностью посоветовала: – Лучше выпей еще. У тебя был трудный день.
Она пошла вверх по лестнице и вскоре Рилан услышал, как хлопнула дверь. Отец удивленно посмотрел на свой стакан, потом перевел взгляд на Рилана и спросил:
– Ты тоже это видел, Свиненыш?
Рилан кивнул. Хотел было сказать, чтобы отец больше не называл его Свиненышем, но не стал.
– Безумие какое-то… – пробормотал отец. – Весь этот проклятый Север – сборище безумцев, и я тоже с ума схожу с ними за компанию. Ты слышал, как она говорила со мной?
Рилан снова кивнул. Он никогда бы не поверил, что в этой девушке может быть столько отваги.
– Наглая тварь, – процедил отец, и Рилан не мог сказать точно, о ком именно он говорит. – Свали отсюда, Свиненыш. И без твоей постной рожи тошно.
Рилан ничего не ответил; просто поднялся на второй этаж и остановился возле закрытой двери в комнату Равены. Он прислушался и вдруг уловил едва различимый вздох.
Равена плакала. Чувствуя, как тоска царапается в груди, Рилан опустил руку на ручку двери – зайти, утешить, не оставлять в одиночестве.
И так не открыл ее.
* * *
Лие казалось, что ее свадьба будет днем – светлым и солнечным. Но сейчас был тихий вечер, солнце медленно плыло к западу, пахло теплой пылью и свежей сдобой. Не было ни ярких флагов, ни бесчисленных гостей из благородных семейств. Жители Ард Феартина высыпали на улицы – не каждый день увидишь королевскую свадьбу. Открытый экипаж Лии плыл по дороге, люди махали ей и, насколько могла судить Лия, их улыбки были вполне искренними.
Она больше не думала о своем уродстве, и остальные перестали его замечать.
– Смотри-ка! Ну чистая лебедушка! – услышала Лия и улыбнулась.
Полная дама, стоявшая у ворот с целой стайкой детей, поймала ее улыбку и энергично замахала рукой. Авриль, который сидел рядом, осторожно сжал руку Лии; она обернулась к нему и поняла, что ей страшно.
Она так мечтала о дне своей свадьбы, и вот он настал – а ей жутко.
– Дыши глубже, – негромко посоветовал Авриль и добавил: – Я никогда и ничем тебя не обижу. Не надо бояться.
Лия верила ему, но страх все глубже погружался в нее, словно когти ворона в лебяжью шею.
– Я не боюсь тебя, – негромко ответила она. – Я боюсь того, что будет потом.
Авриль улыбнулся, теперь в нем не было ни следа недавнего женского кокетства. Сейчас рядом с Лией сидел не бисалли, который однажды благословил ее, а потом рисковал жизнью, добывая для нее лекарство, а молодой мужчина, сосредоточенный и серьезный.
Почти принц, каким его описывают в книгах девичьих сказок.
«Не просто принц, – поправила себя Лия. – Он будущий король Дарангвара. И для меня ничего не изменится».
Она по-прежнему была разменной монетой – и хорошо, что Авриль хотя бы ценил эту монету, а не передавал ее из одних рук в другие. Да и хватит уже мечтать, надо жить с тем, что ей выпало.
Возле храма толпился народ; когда экипаж остановился у ступеней, Лия увидела полковника Блэкмура. Что он будет делать после свадьбы? Должно быть, вернется в Ахани – его работа в общем-то закончена. А Лия и Авриль поедут в столицу… и неужели им просто откроют ворота? Итан протянул руку Лие, помогая спуститься – почему-то на нее вдруг нахлынула такая слабость, что она едва не упала на мостовую.
