в логическом порядке.
Спустившись в ресторан и кое-как впихнув в себя бутерброд с чаем, я задумалась, что делать дальше. И направилась в комнату охранников. Был там один такой, седовласый, внушающий доверие. Вот с ним я и хотела поболтать.
Мне повезло, могучий дядька курил на улице, сдав смену. Мимо него прохаживался павлин. Я потерла глаза, но павлин не исчез.
– Настоящий, настоящий, – успокоил меня охранник. – Вчера вечером хозяину привезли пару. Только этот не хочет с самкой сидеть, по деревьям скачет, щельмец.
– Вы дежурили ночью? – вкрадчиво завела я, решив оставить тему павлинов на потом, но зорко поглядывая по сторонам. Успела даже покоситься на место предполагаемого падения Ричарда (там была примята земля).
– Так точно! Уже ухожу…
Чуть стыдясь, я пояснила, что смерть Ричарда стала для меня ударом.
– Как же, помню. Видел, вы прогуливались, пока муж ваш…
– Он мне не муж. Так, приятель.
– А не ваш ли приятель погибшему шею свернул? – вдруг поинтересовался дядька. – Накануне я заметил, как они шептались в углу.
– С ума сошли? Какую шею? Я же и думала спросить, как все случилось. Вы что-то знаете? Могу заплатить…
Охранник откашлялся и, взяв меня за локоток, повел к выходу.
– Поговорим за территорией. Я первый, а вы за мной, чтобы внимание не привлекать.
Кивнув мне, он поспешил к выходу. Осмотревшись и не заметив интереса к своей персоне – еще бы, все, включая персонал, обсуждали несчастный случай – я выскользнула следом за дядькой.
Едва мы прошли несколько домов, как купюра из моей сумочки перекочевала в карман охранника. И он остановился.
– Говорю, как есть. Ночью слышал, как погибший на балконе стоял.
– Ричард?
– Ну, понятное дело, он. Часа в два я вышел покурить, хотя нам на смене нельзя. Но сильно приспичило, к тому же когда покурю, спать меньше хочется. Короче, высунулся, да слышу голос сверху. Глядь – стоит ваш Ричард и по телефону с кем-то беседует. Я быстро под козырек нырнул. А у него дверь скрипнула, будто на балкон кто-то еще зашел.
– Чего вы решили, что у него?
– Так везде тишина стояла, только одно окно светилось. У него, у него скрипело. Я еще подумал, что он убрался наконец. Решил закурить, голову высунул – нет, все стоит. Потом сдавленный всхлип – и полетел. Я сразу по рации охраннику на территории сигнализировал, он «Скорую» вызвал.
– Вы считаете, что кто-то зашел к Ричарду на балкон? И он не услышал?
– По телефону разговаривал, вот и не среагировал сразу.
– Может, вам показалось?
– Ни-ни! Я столько лет в охране, даже дома сплю с одним открытым глазом. Жена поначалу пугалась, а сейчас ничего, привыкла.
– Ну, если с глазом…
– Тут вот еще что. – Он нагнулся ко мне и перешел на зловещий шепот: – Больно тихо он летел.
– А обычно песни поют?
– У нас как-то один бизнесмен напился, своей любовнице хотел сюрприз сделать. Полез через окно на балкон второго этажа. Но сорвался. Вы бы слышали, как он голосил! А тут с пятого – и ни звука. Кроме этого самого шмяка.
– И о чем это говорит?
– Думаю, кто-то ему шею резко свернул до того, как вниз толкнуть.
– А вы полиции об этом рассказали?
– Они не спрашивали. Для них дело ясное. Выпил, вывалился, неудачно приземлился. Чего я стану лезть? Если по моей вине заподозрят криминал, меня директор сразу турнет. Какая репутация у отеля будет? Скажут, что же у вас за охранники, когда людей налево-направо убивают… Официально мое дело – холл охранять. А на улице камеры и человек на входе. Это уж пускай с него спрашивают.
– А если я о вашем наблюдении кому-то расскажу?
– Тогда мне придется рассказать полиции о вашем приятеле. Что вы с одним жили, а с другим крутили. Где он, говорите, ночью был?
– Спал, – покраснела я, вспоминая, чем мы с Тимофеем были заняты в то время, когда Ричард совершил последний в своей жизни полет.
– Вам незачем привлекать к себе ненужное внимание, – добродушно заявил дядька, затаптывая сигарету. – Мало ли, что мне там привиделось, прислышалось…
Кивнув, я поспешила ретироваться. Едва вошла в холл отеля, навстречу из лифта вышел Тимофей с помятой физиономией. Он имел такой несчастный вид, что мне мгновенно стало стыдно за плохие мысли в его адрес.
Я ринулась к нему с намерением поделиться новостями о Ричарде, как вдруг сзади раздался до боли знакомый голос:
– Эффи, ну наконец-то… Еле нашел тебя.
– Борис… – с удивлением выдохнула я и успела шепнуть подошедшему Тимофею: – Блин… Это мой бывший!
– Вас уже выпустили из психушки? – брякнул Тимофей, с интересом разглядывая Бориса.
Я тоже уставилась на бывшего с любопытством, будто видела впервые. За месяцы мытарств на термальных курортах Европы Борис скинул пару кило, но все равно был рыхл и местами складчат.
– Какой еще пси… Эффи, это кто? – Борис поправил очки, удивленно осмотрел Тимофея с головы до ног и нахмурился.
– Не нервничай, Борис, – кашлянула я. – Тебе нельзя. Это человек из органов. Тут произошло преступление, надо было ответить на вопросы.
В эту минуту Бориса очень кстати окликнул портье, который держал его чемодан.
– Одно мгновение, Эффи. Я сейчас…
Борис вальяжно направился в сторону ресепшена, помахивая кредитной картой. Видимо, чтобы выяснить наличие свободных номеров для себя и своего чемодана.
– Это не тот, который в психушке, – быстро зашептала я Тимофею. – А тот, который лечился на водах.
– Что-то он не похож на умирающего.
– Просто мы давно не виделись. Если честно, не думала, что мы с ним еще встретимся. Черт, зачем он сюда притащился? Сейчас совсем не до него. Ричард погиб, ты слышал?
– Весь отель гудит.
– Тебе не кажется это странным?
– Киллеры тоже бывают дураками. Напился на радостях, что дело выгорело. Не рассчитал силы. Я пока не в состоянии думать еще и об этом. Голова раскалывается.
Я кивнула, а Тимофей вздохнул:
– Может, «отужинаешь» Борисом? У него на голове такая изящная полянка, вытоптанная мыслями. Да и на водах подлечился. Под водочку будет ничего.
– Юмор у тебя…
– Вчера ты не жаловалась. Или это был Гриша? Кстати, он прикольный парень. Пел со мной песни Круга, а еще мы на столе плясали и кровать сломали, но это мелочи…
От таких слов я мгновенно покраснела, а Тимофей добавил:
– Пойду полечусь апельсиновым соком. Думаю, в номер мне пока лучше не возвращаться. Не волнуйся, тебя не выдам.
– Тим… Я хотела сказать…
– Я все понимаю. Мой масштаб для тебя мелковат. Да и дело сделано, можно разбегаться. Мы оба не смогли
