одну теорию.
— Пинокко — твой создатель. Уверен в этом. Впрочем, не именно тебя, а твоего народа. А может, и тебя… Хм… Ладно, попозже узнаю, а сейчас… Что скажешь, если мы с твоей помощью, начнём возрождать твоего бога?
— Прародителя-р-р-р? Бога? — кошка не могла задрать голову, чтобы посмотреть на меня, но пыталась… — Неважно! Р! Хочу! Не знаю, почему, р-р-р, но очень хочу! Настолько, что всё моё, р-р-р, естество рычит об этом!
— Так и быть, Пинокко, прошу пожаловать в новое вместилище. Не будь засранцем и не смей захватывать её разум, — я погладил тигрицу по голове, и из моей ладони вырвалось семь крохотных осколков души бога. В той же косе их многократно больше.
— ИСа, наблюдай и доложи, — приказал я, с интересом смотря на происходящее. Тигрица покрылась зелёным сиянием и застыла на месте.
Пинокко был странным малым. Я редко с ним пересекался, но бог он очень древний. Конечно, не древнее меня. Так о чём я… А ну да. У древних богов характер обычно… сложный. И ещё одно. Не знаю кто кого сотворил. Пинокко — лесных эльфов, или они его. Как-то не интересовался.
Я к тому, что у лесных эльфов весьма непростой характер… Если эльфы создали бога то, вероятно, ему достался их характер. А если он создал эльфов, то, возможно, Пинокко специально наградил их таким характером. Может, на самом деле он добрый и пушистый?.. Вон кошек породил, ожившие деревья и прочих…
— Р-р-р-р-р!! — громко зарычала кошка и затряслась, а после я услышал звук разбитого стекла, и из тела зверя вырвался золотой свет. Немного, правда, но силу Рейны я узнаю. ИСа, ну что там?
Отчёт
Объект «Кошка» была освобождена от божественной печати и перестала являться «чудовищем».
— Хм. Поздравляю. Ты больше не монстр. Значит, я правильно всё понял… А теперь пошли во врата, и ты расскажешь немного о себе.
— Да… — тигрица была ошарашена изменениями в себе и ощущалась совершенно иначе. Аура стала мягче, да и в силе она подросла.
Мы вошли во врата и попали в руины древнего города. Нежити здесь, правда, почти не было. Она почти вся ушла наружу, и так как я забрал их души, восстановиться в осколке они не смогли.
Город же… Ну, он явно был построен уже после эпохи падения богов. Похож на тот, в котором я встретил своего первого стража. Разве что побогаче.
Дома из камня, в два или три этажа. Улица, по которой я шёл широкая, и вымощена качественным камнем. Разрушений в домах весьма мало, и, вероятно, если хорошенько разграбить это место, можно неплохо заработать.
Но времени и сил на это совершенно нет. Поэтому просто иду дальше, разговаривая с кошкой. Сейчас она стала человеком, чтобы нормально разговаривать. А то это постоянное рычание раздражает, как и постоянное «кар» от ворона.
Птица, к слову, сейчас летает над городом и наблюдает. Византийцы скрылись на подводных лодках, аристократы ощетинились стволами и защищают свои объекты и дома. Армия же пыталась справиться с нежитью.
Правитель города с группой аристократов занялся одной из армий нежити и уже добивал её. Но оставалось ещё три… Также в городе куча пожаров и даже бунтов. Ещё и электростанция существенно повреждена. В общем, местным не приходится скучать.
— Родилась я… вы это называете осколок, — говорила Тигра. Так буду называть её. Или нет… Лучше Тайга. Ударение на первую «а».
Александр слышал как-то это имя, оно вроде означает «Тигр».
— В плане «осознала» или именно «родилась»? — уточнила Ира. Языка оборотней она не понимала, просто я работал переводчиком.
— Родилась котёнком с шестью братьями и двумя сёстрами, — кивнула Тайга.
— Интересно… Значит, ваш осколок весьма старый? — кивнув своим мыслям, посмотрел на неё.
— Да. Наш вожак… вы их называете стражами осколков. Он обучал нас всему и раз в несколько циклов выпускал наружу. Что там происходило, я не знаю. Никто не знал, ведь никто не возвращался…
— А как вы жили? Как кошки? — спросила Ира.
— И да, и нет. У нас были поселения, в которых свои правила и порядки. Где-то все жили как люди, где-то смешанно. А те, кто не принял свою человеческую половину, жили и охотились в лесах.
— Не принял?
— Мы… Это сложно объяснить… — девушка подняла взгляд к небу. Серому и хмурому.
— Оборотни — это существа, чья душа состоит из двух частей. Человека и зверя, — вмешался я.
— Да! Именно так! — закивала Тайга, а я продолжил:
— Но части эти части неравномерны. У кого-то человек преобладает, у кого-то зверь подчинил человеческую часть. В итоге оборотней недолюбливали. Те, кто не совладал со звериной натурой, не редко охотились на людей. Особенно много вреда было от тех, кто жил среди людей. В городах.
— Они и нам причиняли неприятности… — вздохнула Тайга.
— А зверолюди и оборотни — это не одно и тоже?
— Нет, — покачал я головой. — Зверолюди — это гибрид человека и зверя. Изначально они создавались как воины для защиты мира. Так как они физически превосходят людей, быстрее размножаются и лучше переносят суровые условия жизни.
— Вот как… а орки? — Ира, как и остальные, знала и про орков, и про эльфов. Всё же у меня в слугах тёмные эльфы, а именно Эль-ми, мёртвая эльфийка которую я нашёл на необитаемом острове в болоте. Любит она поболтать…
— Грубо говоря, план со зверолюдьми провалился, и были сотворены орки. Они ещё сильнее, ещё быстрее размножаются, очень быстро взрослеют, и, пожалуй, самое главное, орки — прирождённые воины, не боящиеся смерти.
Мы все замолчали, но ненадолго. Ире было слишком интересно, и она продолжила расспрашивать Тайгу об их жизни и культуре. Та, конечно же, рассказала, ничего не скрывая.
В общем оборотни — это типичные друиды. Живут в гармонии с природой, используют что-то вроде магии природы и не приемлют технический прогресс.
Впрочем, у них всё же были дома в поселениях, но везде разные. Лесные тигры строили дома на деревьях. Практически гнёзда вили. Но с крышей. Речные тигры строили дома из глины и занимались рыбной ловлей. Ну как ловлей… били лапой по воде и доставали рыбу. У них даже торговля была с лесными. Они им мясо, а те им взамен рыбу.
Горные тигры жили в пещерах, луговые тигры спали на траве… Там обычно жили лишь те, кто не принял человеческую часть.
— А ещё был храм, — добавила Тайга. — Там жил наш вожак, а охраняли его сильнейшие наши воины. Ну и молодняк жил в храме, обучаясь у вожака.
— А что дальше? —
