Татьяны говорил тёте Ане о большом Татьянином потенциале. И давайте не забывать, что тётя Аня ещё не видела безупречно сложенную вчера Татьяной скатерть стола.
– Да мне-то что, – изобразил Александр полное безразличие, но вышло не убедительно.
– Что ты за человек, Санька, – вздохнул дядя Коля, – видно же – неплохой парень, неглупый, но как ты сам себе умудряешься настроение испортить – я удивляюсь. Чего ты хмуришься?
– Это я его так раздражаю, дядя Коля, – объяснила Татьяна. – Только не могу понять чем.
– Ты что, Санька, – удивлённо буркнул старик, – такая девушка славная.
– А я что, спорю, что как девушка она славная? – возмутился Александр. – Да только чем эта славная девушка здесь занимается, вы не поняли ещё?
– Нет, – признался дядя Коля. – Чем?
– И чем же? – Татьяна с вызовом посмотрела в лицо Александру.
– А тем же, – с притворной вежливостью начал Александр, – чем и сидя в своей организации занимаетесь – пытаетесь запихнуть производимый вами мусор в наши головы.
Татьяна даже вздрогнула от услышанной резкой и нелицеприятной оценки своей работы. Она отчётливо осознала, что её желанию обратить Александра в сторонники Всемирного братства не суждено сбыться. Перед ней стоял жёсткий, грубый и непримиримый противник.
– Если, для вас «Роза мира» – это мусор, вам вряд ли чего можно объяснить, – Татьяна в этот миг взяла на себя обязательство: больше никогда не питать иллюзий ни на чей счёт. Нет, нет, не каждый может понять, пропустить через своё сердце, отдать часть своей души такой возвышенной цели, как всемирная гармония. Таких людей не много: с умом, душой и открытым сердцем. Александр к таким людям кажется не принадлежал. И в то же время, он только что признал, что она «славная девушка». Что бы это могло быть, с его стороны? Какой хитрый манёвр. Скорее всего, Александр тоже был знаком с некоторыми психологическими увёртками. Надо быть осторожней.
– Татьяна! – резко обратил на себя внимание Александр. – Татьяна, вы же понимаете, что я не о «Розе мира» говорю, а о том суррогате, который вы желаете из неё приготовить. А может, у вас цель такая: обгадить саму идею, что мир может быть справедливым?
Татьяна решила не отвечать. Её, ярую сторонницу идеи всемирной гармонии, возмутило такое, искажающее саму суть «Розы», истолкование, приведённое Александром.
– Как я понял, из ваших журнальчиков, – спокойно продолжил Александр, – вы рассчитываете, что в ваше Царство Света, нас всех опять поведут политики, юристы, финансисты? Люди, таких видов деятельности, появление которых на Земле – уже противоестественно. Если на какой-то планете завелись финансисты, политики и юристы – ждите беды. Сама их суть противоречит правде и построена на лжи. Если общество стремится к справедливости – таких профессий, вообще, быть не должно. А у вас? У вас они возглавляют всё движение. «А спонсором перехода человечества в Царство Света является компания «Бобсон и Добсон». Компания «Бобсон и Добсон» – двести лет на рынке переходов», – брезгливая гримаса исказила лицо Александра. – Я представляю, что из этого получится. А что собственно получится? – вся эта масса, как была наверху, так и останется. «Оно» не тонет.
– Это точно, – согласился дядя Коля, – чем человек говённее, тем легче ему наверх пробираться.
Александр ответил дяде Коле благодарным взглядом за поддержку, и снова взялся за Татьяну:
– И Андреев, и вы, только и говорите о том, что каждый человек на земле должен быть вовлечён в этот творческий процесс – построение «Розы мира». И тут же, у вас, с самого начала: есть просветлённые, есть посвящённые, есть избранные. И вот эти дяди, по-вашему, придут и всё для нас сделают? Нас об этом, понятно, не спрашивая. И тактика у вас отработанная, многовековая – запугать и, под видом спасения, взять под контроль.
Если вы сейчас подумали, что Татьяна, следуя своей детской привычке, готовилась перейти в состояние отключки, то вы не угадали. Я сам, конечно, в недоумении, но этого не случилось. Наоборот, она приняла вид уверенной в себе женщины, во взгляде мелькнули недобрые огоньки, и она, почти, крикнула:
– А многих вы сейчас найдёте людей, готовых отказаться от личных интересов, и посвятить свою жизнь работе во имя справедливости? И, если хотите, общество само создало и политиков, и юристов, и тех же банкиров, и передало им все те права, которые вас так сейчас возмущают.
– Всё так, – подтвердил дядя Коля.
– И как вы не понимаете: те, кого мы называем избранными, должны лишь подготовить материальную и идеологическую базу для начала строительства «Розы мира». А позже, мы, разумеется, охватим все народы Земли, каждого человека…
– Из тех, что останутся? – язвительно вставил Александр.
– Да поймите вы, что не может, в данный момент, голодающий и безграмотный африканец предложить для нас, для Мира, хоть что-нибудь достойное внимания. – Татьяна увидела презрительную усмешку Александра, и чтобы не выглядеть расисткой, предложила ещё вариант: – Хорошо, другой пример – владелец какой-нибудь бизнес-компании, который зациклен только на прибыли. Представляете, что они нам могут насоветовать? Догадываетесь, наверное?
– Да от африканца больше толку будет, – рассудил дядя Коля.
– Хотите, я скажу, до какого именно этапа дойдёт всё ваше строительство? – спокойно предложил Александр.
– Интересно, – замерла Татьяна в ожидании новых несуразных нападок.
– До объединения всех в одно, подконтрольное вам государство, – Александр не отрывал свой взгляд от Татьяны, стараясь уловить её реакцию на его слова и не пропустить малейших оттенков в выражении её лица, способных подсказать ему ответ, в какой степени Татьяна сама понимает последствия своих идей. – Вам, в сущности, только это и нужно. А лозунги о Добре и Свете, о «Розе мира», так – отвлекающий манёвр. И это, могу вас поздравить, у вас получится. В этом ваши планы, и планы, так называемого Антихриста, совпадают.
Александр не отрываясь, смотрел на Татьяну, которая, нимало не смутившись, выдержала его буравящий взгляд. Дядя Коля вопросительно глянул в глаза супруги, пытаясь угадать, поняла ли она чего, из того, что сейчас прозвучало. Тётя Аня, в ответ ему, победно щурилась, давая понять дяде Коле, что чего-то нового и незнакомого ей, она не услышала.
В этот момент, к беседке, с наполненными кувшинами и бокалами, подошли Ольга и Евгений.
– Коктейльчик получился, м-м-м, – Евгений от восторга закрыл глаза и глубоко вдохнул, – симфония. Симфония лета. Я сегодня в ударе. – Евгений расставил бокалы, и с отрадой отметил, что в его отсутствии к щавелевому пирогу никто не прикасался. – А пирог ваш, тётя Ань, просто амброзия, во рту тает.
Тётя Аня довольно улыбнулась одними глазами и разложила пирог всем по тарелкам. Евгений выклянчил ещё и оставшийся последним кусок. Он просто
