пятнами шерсти или волос, острые собачьи уши и вытянутые морды. На плече одного из уродцев висела Тая.
— Приоритетный огонь по слугам сектанта, — капитан поднял щиток, чтобы лучше прицелиться. Его глаз замерцал зеленым.
Командир словил в прицел долговязую фигуру в плаще с капюшон. Несмотря на высокий рост, сектант имел солидный размах плеч. По такому не промажешь. Старший задержал дыхание и выстрелил. Расстояние сто метров. Сектант наклонился в последний момент — его спина выгнулась параллельно земле, и пуля просвистела сверху. Выпрямившись, он одобрительно показал большой палец.
Стая сорвалась в атаку. После жучиной сигареты все были спокойны. Каждая пуля нашла свою жертву. Мотоциклы зарычали и разогнавшись, на полном ходу врезались в лавину живой плоти, расшибив парочку тварей и одного двуногого. Даже когда упавших парней жрали живьем, они стоически молчали.
Стражи достали длинные прямые ножи. Горячий воздух остро пах кровью и горючим из баков мотоциклов. Слитное рычание пронеслось по рядам псов, живыми копьями прыгнувшими на кучку людей, стоявших на расстоянии вытянутой руки.
Одному сходу откусили голову. Особенно крупная тварь вырвала ее из туловища вместе с куском хребта и сразу же проглотила. Ни один из стражей не смог сладить с монстрами в ближнем бою. Их порвали на куски за считанные секунды. Остался только командир.
Он быстро сделал несколько шагов назад. Ноги солдата будто размылись в воздухе, унося его подальше от острых клыков. Летевший в него пес пузом ударился об песок и забил лабами, разбрызгивая кровь из разошедшейся глотки. Второй пес схватил зубами винтовку, но получив молниеносный удар кинжалом в ухо, упал замертво.
Командир выскальзывал из щелкающих пастей в последний момент, юркая между тушами, пытающими навалиться скопом. Пот застил глаза стража, и он сорвал шлем, отправляя его прямо в голову двуногого уродца, стоявшего вдали от бойни. Его опрокинуло от удара, но тварь выжила, очумело мотая башкой.
Страж исчерпал доступную кай и глаз потух. Ему только и оставалось, что бешено размахивать ножом, полосуя мерзкие морды. Собаки боялись его. Несмотря на численное превосходство, они переминались на месте, делая осторожные выпады. Долго так продолжать не могло. Командир устал. Хитрый пес, внимательно следивший за движениями человека, подгадал момент и прыгнул за уходящей после удара рукой. Раздался хруст кости.
— Сдохни! — заорал капитан.
Его левый кулак врезался в череп твари, проламывая его. Но сдохший пес вцепился мертвой хваткой, а весил он немало. Сразу три осмелевших твари пошли в атаку. Страж закрыл глаза, моля, чтобы его смерть оказалась быстрой.
По пустоши пронесся оглушительный свист. Он был такой силы, что проникал в уши острой иглой, углубляясь в мозг. Его мощь нарастала, парализуя волю, стирая мысли и отбирая контроль над телом. Свист проникал в самую душу, разнося ее на множество вопящих от страха клочков.
— Открой глаза, — потребовал о командира мягкий голос.
Сектант. Он стоял прямо перед стражем. Тот не мог поверить своим глазам. Холеное, аристократическое лицо, обрамленное золотистыми кудрями, смотрело на него с улыбкой матери, увидевшей ребенка после долгой разлуки.
— Пойдем со мной, — сектант протянул руку.
— Пошел нахуй, — сплюнул страж.
— Какой злой песик, — заливисто рассмеялся сектант. — Из тебя выйдет отличная гончая. Даже менять ничего не надо, слегка удлиним лапы и хватит. И лишние части отрежем, разумеется. В убежище его, вместе с той мертвой-немертвой девчонкой. И кота не забудьте. Малыш заслужил новое тело.
Глава 21
С Магнолией мы попрощались под пожирающие взгляды стражей, в глазах которых буквально горел вопрос — что здесь происходит!? Жрица быстро пришла в себе и велела всем выметаться. Чтобы закрепить урок, я на прощание легонько коснулся ее раненого предплечья. Судя по сжавшимся кулакам, остановка сердца пошла на пользу.
Я шел в приподнятом настроении в окружении десятка стражей, хранивших почтительное молчание. Только у самого входа в темницу кто-то спросил:
— Если ты ее трахнул, малой, то с меня причитается.
Ничего не отвечая, я зашел в тюремный зал. Никто не удостоил меня даже быстрым взглядом. Не гордый, перебьюсь.
— Крис! — слишком радостно вскрикнула Эстер, бросаясь навстречу.
А вот сейчас я спиной почувствовал нарастающее внимание. Кому-то явно не понравилось, что меня поприветствовала девушка. Я резко обернулся. Эстер влетела в меня, крепко сжав в объятьях. Девушка с ежиком синих волос пыталась пришпилить меня взглядом, ее сердито нахмуренные брови стали чуть ли не вертикально. Ух, сколько злобы.
— Не смотри туда, — Эстер увлекла меня к нашим.
Никола баюкала Кела, уснувшего у нее на коленях, а старик задумчиво вертел в руках камешек. Заметив меня, он буркнул:
— С каждым разом ты выглядишь все паршивее.
— Что насчет турнира? — в лоб спросил я.
— Загребли, значит, — вздохнул Варлам. — Не представляю, как они проворачивают такое при нынешнем правительстве. Но чем крупнее взятка, тем больше возможностей. Скажу так, малой, шансов у нас с тобой почти нет. Гляди.
Старик обвел рукой зал и шепотом подозвал меня сесть поближе. Рядом тут е пристроилась Эстер, усадив свою мягкую задницу мне на ногу. Шикнув, я согнал девушку на пол.
— Та тройка размотает нас без шансов, — Варлам кивнул на компанию синеволоски. — Как я смекаю, они из клановой прислуги. Вроде попались на незаконном сбыте печатей, а клан из бросил. Те три мужика бывшие военные…
Варлам по очереди рассказал про каждого из заключенных, примерно описывая их навыки и силу. Без внимания осталось только двое. Смазливый парень в потрепанной рубахе с кружевным воротником — старик только отметил, что он не двигается уже третий день. И собака. Тут было нечего сказать по понятным причинам.
— Мне надо стать сильнее, — я твердо посмотрел на поморщившегося старика. — Как быстро развить умение?
— Пацан, под быстро ты же имеешь в виду десять лет? — ухмыльнулся мужчина. — Иначе ты просишь от меня чуда.
— Ты десять лет потратил, чтобы научиться бросать камни? — парировал я.
Варлам поместил камешек на подушечку большого пальца и ударил указательным, словно пробивая щелбан. Снаряд просвистел мимо моего уха и ударился в потолок, оставив небольшую вмятину.
— Сорок лет учился бросать, — с улыбкой поправил меня старик. — И не только камни. Полагая, ты от меня не отстанешь. Сосредоточься и выбери умение, в котором ты хорош, на порядок лучше остальных. Относительно боевое разумеется.
Я задумался. Потом впал в отрешенное сосредоточение. Далее погрузился в самые дебри личной памяти, отслеживая свои умения с самого раннего возраста. В магии, бесспорно, гениален. В практическом владении телом дела обстояли куда хуже. Сколько я не силился, так и не смог отыскать что-то более-менее подходящее.
