Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 99
хоккей: видеообращения с посланиями мира от президента США Рональда Рейгана и председателя Верховного Совета СССР Андрея Громыко.
Перенесемся на четырнадцать лет вперед. Отпраздновав шестью днями ранее свое сорокалетие, Игорь Ларионов стал самым возрастным игроком Национальной хоккейной лиги (и это не было поводом для гордости, он ненавидел обсуждать свой возраст).
Профессор выступал за «Флориду», которая принимала дома «Колорадо». Он слушал американский гимн и светился от гордости. Впрочем, тем субботним вечером в декабре 2000 года это не было связано с тем, что он выступал в лучшей профессиональной хоккейной лиге мира. Скорее дело было в том, кто этот гимн исполнял.
Когда-то Ларионов противостоял тирании коммунистической системы, зачастую сталкиваясь с жесткой критикой со стороны общества, и рисковал навсегда лишиться любимой игры, которая значила для него больше, чем жизнь. А теперь он слушал, как его дочери Аленка и Диана исполняют государственный гимн Америки в местечке под названием Санрайз – это пригород Майами, где проводит домашние матчи «Флорида». Его переполняли эмоции.
– Вы только представьте себе – я мечтал об этом пятнадцать лет назад. Мечтал, чтобы мои дочери росли в Америке и пели национальный гимн США, – сказал мне Ларионов после игры.
Петь его дочери начали еще несколько лет назад, и вот теперь задолго до завершения карьеры Ларионов понимал, что наступил счастливый конец его мучений.
– Я представитель старой школы, коммунистической системы. Я никогда не был врагом, но народ считал по-другому. Две разные страны. Две разные системы.
В итоге он добился права эмигрировать в Северную Америку и прибыл в Ванкувер, чтобы начать карьеру в НХЛ – менее чем через три года после ничьей в двухматчевой серии против сборной звезд лиги в Квебеке. Аленке совсем недавно исполнилось три года. Диана родилась в Ванкувере. Сын Ларионова, Игорь Игоревич, появился на свет в Детройте.
– Международная семья, – говорит Ларионов с гордостью. – Это доказательство единства мира.
* * *
Мучения Игоря Ларионова не закончились, когда он приехал в новый мир. Он уже давно снискал репутацию мастера мирового класса, но первый сезон в «Ванкувере» сложился для него не слишком удачно – Ларионов забросил 17 шайб и набрал 44 очка в 74 встречах, что было скромным показателем, если принимать во внимание ажиотаж вокруг его перехода. Не говоря уже о затратах, на которые пришлось пойти «Кэнакс».
«Надо понимать, что он оказался в незнакомой стране в незнакомой ему энхаэловской системе, где постоянно выходил в разных звеньях с разными партнерами, после того как десять лет отыграл в одной пятерке, – писал в предисловии к книге Ларионова покойный Пэт Куинн, занимавший в то время пост генерального менеджера «Ванкувера». – Чтобы к такому приспособиться, должно пройти время. Надеюсь, у него все еще впереди».
За пределами льда перемены в жизни были еще более серьезными. Ларионов, его жена – двукратная чемпионка мира среди юниоров по фигурному катанию Елена Батанова, а также их дочь Аленка заселились в слишком большой дом. Ларионов описывал его следующим образом: четыре спальни, игровая комната, гостиная, семейная комната, кухня, гараж на две машины и не одна, не две, а сразу три ванных. Здание в прекрасном районе, который состоял примерно из шести домов, расположенных в лесу. И все это – для трех человек, причем одного из них толком не будет дома из-за плотного графика игр НХЛ.
В Москве Игорь жил с семьей в крохотной двухкомнатной квартире, и это им еще повезло. Ларионов был успешным хоккеистом, ему досталась лишняя комната в квартире. Поэтому их первый дом в Ванкувере казался огромным. Спустя три месяца Ларионов перевез жену с дочерью в гораздо более скромную двухкомнатную квартиру, где было всего две ванных, в доме невдалеке от центра Ванкувера – однако и это было роскошью по сравнению с тем, что имелось у них в Советском Союзе.
Русский эксперимент оказался неудачным в сезоне 1989–1990. По крайней мере, в «Ванкувере». Если Ларионов еще как-то проявлял себя, а временами даже демонстрировал тот хоккей, который принес ему успех в Советском Союзе, то его соотечественник Владимир Крутов полностью провалился.
Крутов, один из самых мощных крайних нападающих в истории советского хоккея, играл в тройке Ларионова большую часть карьеры, но за «Кэнакс» забросил всего 11 шайб в 61 матче. Не приспособившись к более плотному и силовому хоккею в Северной Америке, Крутов уехал из НХЛ уже через год.
В следующем сезоне статистика Ларионова лишь ухудшилась – он забросил всего 13 шайб и набрал 34 очка в 64 встречах. Однако на третий год Ларионов, возможно, приободренный появлением в команде потрясающего русского новичка Павла Буре, наконец нашел свою игру. Взяв Буре под крыло, Ларионов выдал один из самых результативных сезонов в энхаэловской карьере. По крайней мере, с точки зрения статистики. В 72 встречах он забросил 21 шайбу и набрал 65 очков. Буре же выиграл «Колдер Трофи», который присуждается лучшему новичку сезона.
А затем Ларионов уволился. Когда в НХЛ хлынула первая волна советских игроков, согласно пункту в контракте часть их доходов отходила «Совинтерспорту» – на тот момент важному регулирующему органу в бывшем Советском Союзе, который переживал непростые времена. Чтобы выйти из этого договора, Ларионов провел сезон в Швейцарии, выступая за «Лугано».
В 1993 году он вернулся в НХЛ и подписал контракт с «Сан-Хосе» на правах свободного агента, что позволило ему оставить все свои деньги при себе. Там он снова встретил Сергея Макарова – своего друга и еще одного крайнего нападающего из Зеленой пятерки времен ЦСКА. Предыдущие четыре года Макаров блистал в «Калгари». В своем дебютном сезоне 1989–1990 он забросил 24 шайбы, набрал 86 очков в 80 встречах и выиграл приз лучшему новичку, от чего многие канадские болельщики были не в восторге. Макарову тогда был тридцать один год, и он провел одиннадцать лет в профессиональной лиге Советского Союза. Так что новичком НХЛ его можно было назвать с натяжкой.
Тем не менее этот приз он выиграл в честной борьбе – за него проголосовали большинство членов Ассоциации профессиональных хоккейных писателей. Выступавший за «Миннесоту» девятнадцатилетний Майк Модано занял второе место, забросив 29 шайб и набрав 75 очков в 80 встречах дебютного сезона. После этого НХЛ была вынуждена пересмотреть параметры этой награды. Начиная с сезона 1990–1991
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 99
