полиция.
— Или Джонни Харлоу?
— Или Харлоу. Как только доберемся до Цюриха, сходим по очереди в банк. Пока один снимает деньги со счета и переводит их, другой будет ее сторожить как заложницу. А потом… потом полетим в бескрайние синие просторы!
— Думаешь, в Цюрихе могут быть неприятности?
— Никаких. Нас ведь даже не арестовали, не то что не осудили, так что наши цюрихские друзья нас не выдадут. Кроме того, мы ведь там фигурируем под другими именами, а счет у каждого не на имя, а под номером.
— В бескрайние синие просторы, говоришь? И это при том, что наши фотографии будут разосланы по телетайпу во все европейские и даже мировые аэропорты?
— Только в главные. И на аэродромы, обслуживающие регулярные рейсы. А есть масса мелких аэропортов. При аэропорте в Клотене, например, есть частная авиакомпания, и у меня там друг. Пилот. Он оформит нам рейс на Женеву, это значит, что нам не придется проходить таможню, а посадит нас где-нибудь подальше, в Швейцарии. Он всегда может сказать, что его самолет угнали. Десять тысяч швейцарских франков — и дело сделано.
— И обо всем-то ты подумал, Джейк! — В голосе Тараккиа звучало искреннее восхищение.
— Стараюсь по мере сил. — Джейкобсон произнес это почти услужливым тоном, что ему было совершенно не свойственно. — Стараюсь по мере сил.
Красный «феррари» остановился у шале в Виньоле. Мак-Элпайн заключил в объятия свою рыдающую жену, но вид у него был далеко не такой счастливый, как можно было ожидать.
Даннет подошел к Харлоу.
— Как себя чувствуете, дружище?
— Можно сказать, совсем без сил.
— Плохие новости, Джонни. Джейкобсон убежал.
— Далеко не убежит. Все равно я до него доберусь.
— Но это не все, Джонни.
— Что же еще?
— Он увез с собой Мери.
Харлоу окаменел, его осунувшееся усталое лицо как бы застыло.
Он спросил:
— Джеймс знает?
— Я только что сказал ему. И, наверное, сейчас он говорит об этом жене. — Он протянул Харлоу записку. — Нашел это в номере Мери, в ванной.
Харлоу взял записку, прочел: «Джейкобсон увозит меня в Кунсо».
— Я еду за ним, — сразу же произнес он.
— Это невозможно! Ведь вы же сами только что сказали, что совершенно выбились из сил.
— Моя усталость уже прошла. Поедете со мной?
— Конечно! Но у меня нет оружия.
— Оружие у нас есть, — вмешался Рори и в подтверждение своих слов показал все четыре пистолета.
— У нас? — удивленно переспросил Харлоу. — Никаких «нас»! Ты останешься здесь!
— Мне хотелось бы напомнить вам, мистер Харлоу, — произнес Рори несколько сурово, — что сегодня ночью я дважды спас вам жизнь. А все божьи дела совершаются трижды. Так что я имею право ехать с вами.
Харлоу вздохнул и сокрушенно кивнул.
— Что же… наверное, имеешь…
Мак-Элпайн и его жена смотрели на них, будто завороженные. На их лицах можно было прочитать самые противоречивые чувства — и радость, и счастье, и горестную растерянность.
Со слезами на глазах Мак-Элпайн сказал:
— Алексис рассказал мне все, Джонни. И я никогда не смогу отблагодарить вас, никогда. Для этого не хватит всей моей жизни. Вы погубили свою карьеру, погубили себя… и все это ради того, чтобы вернуть мне Мари…
— Погубил себя? — спокойно переспросил Харлоу. — Чепуха! Приближается следующий спортивный сезон. — Он невесело усмехнулся. — И причем без наших главных соперников. — Он снова улыбнулся, на этот раз ободряюще. — Я привезу Мери домой… Но только с вашей помощью, Джеймс. Вас все знают, и вы знаете всех. Кроме того, вы — миллионер. Отсюда до Кунсо только одна дорога. Позвоните кому-нибудь, лучше всего — какой-нибудь крупной фирме в Ницце, перевозящей грузы. Предложите им десять тысяч фунтов за то, чтобы они блокировали Коль де Тенд с французской стороны. У меня ведь нет паспорта, понимаете?
— У меня в Ницце есть друг, который сделал бы это без всякой платы. Но какой в этом смысл, Джонни? Ведь это дело полиции.
— Нет… И мне не нравится европейский обычай — сперва изрешетить пулями преследуемый автомобиль, а потом допрашивать извлеченные из него трупы! То, чего хочу я…
— Джонни, никакой разницы не будет в том, кто схватит их первыми — вы или полиция. Я знаю, что вам известно и что вы знали об этом уже давно… Эти двое — люди, которые меня потопят…
Харлоу мягко сказал:
— Есть еще третий, Джеймс! Вилли Нойбауер. Но этот никогда не проговорится. Ведь если он сознается в том, что участвовал в похищении человека, он получит за это десять лет. Вы не очень-то прислушивались к моим словам, Джеймс. Поэтому прошу вас еще раз: позвоните в Ниццу! И позвоните немедленно! А я повторяю вам: я верну Мери домой!
В следующее мгновение Мак-Элпайн и его супруга стояли, провожая красный «феррари» взглядом и прислушиваясь к его шуму, постепенно затихавшему вдали. Почти шепотом Мари Мак-Элпайн спросила:
— Что он хотел этим сказать, Джеймс? И почему он хочет опередить полицию?
— Я должен позвонить в Ниццу, Мари. И немедленно! А потом возьмем самые большие бокалы, которые только найдутся в шале, скромно пообедаем и в постель. Мы все равно ничем не можем ему помочь. — Он помолчал, а потом печально добавил: — Есть границы, за которые я не могу выйти. Масштабы Харлоу мне не по плечу.
— Что он хотел сказать своими словами? — повторила миссис Мак-Элпайн.
— То, что ты слышала, — сказал Мак-Элпайн, крепко обняв жену за плечи. — Он привез тебя домой, не так ли? А теперь он привезет и нашу Мери. Разве ты не знаешь, что они любят друг друга?..
— Что он хотел этим сказать, Джеймс?
Мак-Элпайн произнес угасшим голосом:
— Он хотел сказать, что никто из нас не увидит больше ни Джейкобсона, ни Тараккиа…
Поездка в Коль де Тенд навсегда останется в памяти Даннета и Рори как кошмарный сон. Она проходила почти в полном молчании отчасти потому, что Харлоу целиком сосредоточился на том, что ожидало его впереди, а отчасти потому, что Даннет и Рори дошли до состояния, которое граничило с ужасом. Харлоу выжимал из своего «феррари» не только предельную скорость, но, по мнению двух своих спутников, уже давно превысил ее предел.
Когда они мчались по автостраде между Каннами и Ниццей, Даннет взглянул на спидометр — тот показывал приблизительно 160 миль в час.
— Можно мне высказать свое мнение? — спросил он.
Харлоу быстро взглянул на него.
— Ну конечно же…
— Лучший водитель в мире! Звезда из звезд, если хотите, но… черт бы вас побрал, зачем вы рискуете тремя жизнями?
— Придержите язычок! — коротко ответил Харлоу. — Сзади
