– Значит, и правда пропало что-то ценное.
– Ну, так ты будешь одеваться или пойдешь прямо в пижаме?
– Сейчас оденусь. Не переживай.
– Тогда я побежала. Алин, не опаздывай, его сегодня лучше не злить, как, впрочем, и всегда.
– Как скажешь, – мне было все равно, но я почувствовала себя виноватой за то, что ничего не сказала соседке по комнате. Слишком хорошо помнила свое смятение после исчезновения Маши, хотя мы и не успели подружиться. Сейчас я даже не уверена, пропала она по своей воле или нет. Вполне возможно, последние дни своей жизни соседка провела в клетке со змеями.
Ксюха снова умчалась, а я во второй раз достала чемодан. Так ли важно, кто и что спер у директора? Машу не вернешь и ничего не изменишь. Проблемы лицея меня больше не волновали, правда, немного отрезвила мысль о том, что если я сейчас трусливо сбегу, меня вполне могут счесть воровкой. Я застыла перед раскрытым чемоданом, решая, остаться или нет. Но так и не смогла определиться, тем более мои размышления прервал резкий и требовательный стук в дверь. У нас было не заперто, поэтому пока я шла до двери, гадая, кого еще могло принести к нам с утра пораньше, в комнату влетел встревоженный Влад. В его темных глазах застыл испуг, и с утра парень, похоже, даже не причесался. Ладно хоть рубашку надел.
– Алин, с тобой все нормально? – он кинулся ко мне с порога и, схватив за плечи, толкнул к стене, я возмущенно пискнула, чувствуя его губы на своих. Поцелуй был жадный, но не грубый, словно Влад выплескивал все свое непонятно откуда взявшееся волнение.
– Ты с ума сошел? – оттолкнула я его от себя, пытаясь выровнять дыхание. Я очень хорошо помнила – проводив меня до двери, он отправился к Веронике. – Что это вообще значит?
– Прости, – отступил он в глубь комнаты и плюхнулся на Ксюхину кровать. – Просто я переживал.
– Из-за чего? – удивилась я и присела рядом. Кажется, душевная нестабильность заразна, сегодня более чем странно вел себя Влад.
– Думал, вдруг кто-то видел тебя шныряющей не там, где нужно?
– С чего ты взял? – не поняла я. Но потом до меня постепенно начала доходить суть беспокойства парня. Похоже, директор искал вовсе не вора. И Влад знал об этом и волновался. Интересно, за кого больше, за меня или за себя?
– То есть? – уточнила я. – Пропажа чего-то ценного из кабинета твоего отца – лишь предлог? – руки задрожали. – Они ищут того, кто вчера открыл клетки в подземелье?
– Нет-нет, – совсем неубедительно соврал парень. – Отец и правда ищет вора.
– И что же такого ценного пропало? – я начала злиться.
– Не могу сказать, – пожал плечами Влад и повернулся ко мне. Теперь он был совсем близко. – Тебе не о чем переживать, – провел он ладонью по моей щеке. – Ты ни в чем не виновата, – прошептал он, заглядывая мне в глаза. – Ты ни о чем не знала. Ты не виновата.
Я пыталась отстраниться, так как понимала, его завораживающий, низкий голос снова меня гипнотизирует, но ничего не могла поделать. Лишь покорно слушала и верила его словам.
– Это ты сейчас кого убеждаешь, меня или себя? – огрызнулась я от бессилия и заметила, сегодня глаза Влада опять были не черные, а янтарные. Интересно, что это значит?
– Не знаю кого, – улыбнулся молодой человек и порывисто меня обнял, крепко прижимая к себе. – Может быть, нас обоих?
Я сначала упиралась руками в его грудь, пытаясь отвоевать себе хоть чуть-чуть пространства и чувствуя горячую кожу под тонкой тканью рубашки, но потом смирилась и прильнула ближе, слушая его медленно и ритмично бьющееся сердце. Звук успокаивал, и я расслабилась. Влад, уткнувшись подбородком в мою макушку, гладил меня по волосам и нежно шептал утешающие глупости. Я не вслушивалась в слова, наслаждалась теплом его рук и спокойной уверенностью, которая передавалась мне. Этому вселяющему надежду чувству не хотелось противиться, и я окончательно смирилась.
Влад поднялся с кровати и отступил к двери так же неожиданно, как появился в комнате. Поспешно и невразумительно попрощавшись, он выскочил в коридор, а я осталась стоять в центре комнаты, пытаясь понять, чем заслужила столь неожиданный визит. Губы еще покалывало от поцелуя, а на коже остался его запах. Пряная корица и далекий морской бриз. После общения с Владом я вдруг заметила, что чувствую себя значительно лучше, прошла усталость, исчезла сонливость, и отступила депрессия. Похоже, тут дело не только в банальном гипнозе, но и еще в чем-то. Поражаясь удивительным переменам, я пошла умываться. Теперь жизнь не казалась такой беспросветно унылой. Я даже забыла про вытащенный в центр комнаты чемодан, и стремление уехать отсюда немедленно отпустило. Я решила задержаться еще на день, в первую очередь для того, чтобы не навлечь на себя необоснованные подозрения.
Правда, когда я дошла до холла, уверенности поубавилось. Там стояла удивительная тишина. Лицеисты жались к стенам, словно перед самым сложным экзаменом в семестре, и молчали, испуганно косясь на дверь директорского кабинета.
– Он – монстр, – констатировала факт Ксюша, подбежав ко мне сзади и испугав почти до икоты.
– Ты зачем подкрадываешься? – пискнула я, отскакивая к стене. Ксюха нервно ерошила короткие темные волосы и допивала кофе, судя по лихорадочному блеску ее глаз, стаканчик был далеко не первым.
– Да вроде нормально подошла. Не кралась, – прожевала остатки пирога подруга и вытерла руки о короткую клетчатую юбку.
– Я не сильно опоздала?
– Ну, как тебе сказать? – покосилась Ксюша на дверь кабинета директора. – Если ты, конечно, хотела послушать выразительный ор Анатолия Григорьевича, то в этом случае пропустила самую занимательную часть. А так, ровным счетом ничего. Нас всех построили в прямом и переносном смысле, сказали, что думают о наших умственных способностях, моральных качествах, и велели сидеть и бояться. Мы этим и занимаемся.
– А он не заметил мое отсутствие? – озабоченно поинтересовалась я. Картина вырисовывалась неприятная.
– Какое там! Он был занят тем, что кричал на нас и обещал всевозможные кары на голову того, кто посмел посягнуть на святое.
– На святое? – уточнила я.
– Ага, именно так и сказал. Я аж сама опешила. Но «святое», видимо, Анатолию Григорьевичу сильно дорого, раз он так разошелся. Его таким раньше никогда не видели.
– Да ладно, – махнула рукой я. – Он вроде бы вообще не отличается мягким характером. Вечно ходит чем-то недовольный.
– Все верно, но обычно не в таком бешенстве. Он уже опросил несколько человек. Видела бы ты, в каком состоянии они от него вышли! В слезах, даже парни, и пошатываясь! Теперь все боятся идти. Елена Владленовна вызывает строго по списку, как на казнь.
– И эта мегера там?
– Куда же без нее.
Испуганные лицеисты набились в холл, словно селедки в бочку. Мы с Ксюхой не обнаружили свободных мест на стоящих у стенах лавочках и присели прямо на пол у окна, благо ковролин здесь был новым, чистым и с густым ворсом. Сидеть на нем оказалось удобно и не холодно. Я от нечего делать разглядывала толпу и не заметила в ней ни Влада, ни Вероники, ни Яна с Яной, а вот унылый Тема подпирал стену у самой двери в кабинет директора. Это обстоятельство меня удивило. Ладно Влад, с ним все ясно. Он директорский сын, и это снимает с него все подозрения. А остальные? Получается, Анатолий Григорьевич точно знал, что никто из этой компании не совершал кражу? Интересно, на чем основана эта уверенность?
