единственным доступным ей развлечением была езда на мотоцикле, который она помогла деду Славе отремонтировать. Ну, как помогла: следила за тем, чтобы он несколько дней подряд был трезвым, подносила нужные инструменты и кормила жареной картошкой с квашеной капустой. В благодарность дед разрешил ей брать отремонтированный «Урал» и кататься, где вздумается — только чтобы бензин сама покупала, а то ишь! Одно лето, всё время, что дороги были свободны от снега или непроходимой грязи, Тоня гоняла на мотоцикле.
Сейчас, глядя в глубокое небо над Москвой, она подумала: наверное, я ещё помню, как это делается. Вряд ли у погибшего на заправке был старый «Урал», но даже если у него какой-нибудь модный японский или итальянский мотоцикл, Тоня с ним как-нибудь разберётся. Правда, у этого плана был один фундаментальный минус.
Ровно в тот момент, когда Тоня собралась подумать о том, что мотоцикл — штука пусть быстрая, но очень шумная, на траву рядом с ней опустился Лавр.
— Вот уж не думал, что вы раньше меня встанете! Я был абсолютно уверен, что в нашем вынужденном тандеме я буду самой ранней пташкой, ан нет!
Лавр с улыбкой смотрел на Тоню. Она сначала немного смутилась, а потом протянула ему пачку сигарет.
— Премного благодарен, но воздержусь. Я курить бросил больше полувека назад и полагаю, что это было одним из лучших моих решений. Это и пригласить студентку Маргариту Петренко из параллельного потока сходить со мной на свидание в Парк Горького.
Лавр продолжал улыбаться, но Тоня внутренне начала закипать: своими пустыми разговорами он сейчас отвлекал её от важного дела. Лавр почувствовал что-то неладное и посерьёзнел.
— Я вас, кажется, отвлек от чего-то важного?
— Так заметно?
— О чём вы думали?
Лавр сорвал травинку и засунул её себе в рот, задумчиво пожевал пару секунд, нахмурился и выплюнул.
— Как-то в детстве это было приятнее. Выйдешь на луг босиком, ляжешь в траву, возьмешь одну травинку — и лежишь, на облака смотришь, травинку жуёшь… А тут не трава, а гадость какая-то.
— Может, это как-то связано с тем, что мы лежим не на лугу, а на обочине шоссе?
Лавр расхохотался.
— Вы знаете, Тоня, а у вас отличное чувство юмора. Ироничное. — Лавр внимательно посмотрел на Тоню. — Но теперь расскажите, пожалуйста, о чём вы думали?
И Тоня рассказала Лавру свой план: найти мотоцикл одного из погибших на заправке. Мотоцикл — это скорость и манёвренность. Они смогут проехать там, где никогда бы не проехали на машине, и смогут уйти от любой погони.
— И рёв мотора привлечёт всех заражённых вокруг. Я ничего не понимаю в мотоциклах, но я очень хорошо помню, что это очень шумные средства передвижения
— Это правда. Об этом я и думала, когда вы подошли… Но даже если заражённые нас услышат, они догнать не смогут.
— В случае, если перед нами будет расчищенная дорога, по которой мы сможем проехать. А если нет?
Тоня задумалась, а Лавр продолжил:
— На самом деле это хороший план. Да, он не лишен риска, и да, мы можем оказаться в тупике, из которого нет выхода, а за нами толпа заражённых.
Теперь Лавр сделал паузу.
— Но какие, собственно, у нас есть варианты? Идти пешком — верная смерть. Найти машину и использовать её? В нынешних обстоятельствах мы проедем, быть может, пару сотен метров и точно так же привлечём внимание заражённых. Так что, Тоня, вы придумали прекрасный план.
Тоня почувствовала, что покраснела. И это было странно — ей сейчас не были нужны ни похвала, ни одобрение. Практического смысла в них не было ровным счётом никакого. Напротив — сейчас, как ей казалось, Лавр нуждался в ней значительно больше, чем она в Лавре, и тем не менее… Было что-то ужасно приятное в заслуженной похвале. Даже в таких странных обстоятельствах.
Они поднялись и пошли обратно к заправке, внимательно осматривая окрестности. Лавр опять погрузился в задумчивость и замолчал, но ненадолго.
— Мы с вами много говорим о неизбежности смерти. И это понятно — ведь последние дни нас окружает только она. Мы видели все её лики, — Лавр сделал короткую паузу и помотал головой. — Нет, что я такое говорю. Мы видели много её ликов, но вряд ли все. Боюсь, нас с вами ждёт и ещё какой-нибудь прежде невиданный ужас.
Он говорил, не отрываясь от поисков, а Тоня слушала — ей было любопытно зачем старик завёл этот странный разговор.
— Знаете, Тоня, многие думают, что с возрастом страх смерти притупляется. Может быть, вам так самой показалось, когда я поддержал вашу идею найти мотоцикл.
— Ну да, я так и подумала.
— А это неправда. Страх смерти с возрастом только усиливается. В юности ты редко задумываешься о том, что человек смертен. Более того — что иногда он «внезапно смертен». Мысль о неизбежном конце если и приходит в голову, то в каких-нибудь экстремальных обстоятельствах, ты не думаешь об этом просто так, заваривая, например, утренний чай. С возрастом же это меняется.
Лавр тронул Тоню за плечо и рукой указал на кусты по правую сторону от входа в заправку. Там под деревом лежал на боку красивый ярко-красный спортивный мотоцикл.
— Мне очень не хочется умирать. Я много думал о смерти и пришёл к выводу, что мне она категорически несимпатична. Я много лет правильно ел и занимался спортом, ходил к врачам и вообще прилагал все усилия, чтобы как можно больше отсрочить нашу с ней встречу. Я говорю вам это сейчас не просто так.
Они стояли рядом с мотоциклом, и Тоня уже собиралась взяться за руль, чтобы попытаться поднять байк.
— Тоня, пообещайте мне, что вы будете осторожны? Что не будете зря рисковать? Правда, ужасно не хочется сейчас умереть и не узнать, чем всё закончится.
Тоня кивнула. Потом подумала и похлопала Лавра по плечу.
— Я очень постараюсь.
Конечно, она ничего не могла обещать Лавру и, конечно, она сама боялась. Что там «боялась» — так страшно, как сейчас, ей прежде никогда не было. Чувство бесконечного ужаса, которое охватило её тогда, на выезде из Лефортовской тюрьмы, стало фоновым чувством, она даже перестала думать о нём. Страх стал как кислород, каждый вдох был наполнен им. И всё-таки странным образом просьба Лавра придала ей уверенности.
Они с трудом подняли мотоцикл и с не меньшим трудом докатили его до дороги. Тоня с сомнением оглядела байк. С одной стороны, мотоцикл есть мотоцикл, раз ты однажды управлять научился, то уже никогда не забудешь. С другой — красный спортивный красавец BMW, который они с Лавром нашли, был максимально непохож на «Урал» из её детства. Ну разве что цветом.
— И мы на нём вдвоём поместимся?
Лавр смотрел на мотоцикл с сомнением.
— Ну, а какие у нас варианты?
Тоню значительно больше тревожил другой вопрос: сможет ли она, имея лишь опыт езды на старом советском мотоцикле, справиться с этим серьёзным спортбайком? Но вариантов у них и правда не было.
Прежде чем завести мотоцикл — ключи Тоня предусмотрительно вынула из кармана погибшего байкера — они кругом обошли заправку и даже дошли до набережной, внимательно проверяя, нет ли вокруг заражённых. Лишь убедившись в этом, Тоня завела байк и следующий час провела в тренировочных заездах: от заправки до набережной и обратно. Мотоцикл был мощным, и это Тоню пугало — ей было непросто приспособиться к тому, как быстро он отзывается на малейшее движение ручки газа. Лавр с интересом наблюдал за её тренировкой, сидя на корточках на краю дороги. Наконец он встал.
— Тоня, я пойду и попробую собрать нам
