Да и краткий тот брак оказался бездетным.
И последняя веха в недолгой жизни Леонтия Дубельта: 24 сентября 1894 года. Приступ эпилепсии, что случился с ним в тот осенний петербургский день, стал смертельным…
Похоронили внука поэта на Смоленском кладбище, старейшем в Санкт-Петербурге. Там, где ранее обрела вечный покой святая Ксения Петербургская. И там, где давным-давно покоилась любимая нянюшка поэта, трогательно им воспетая Арина Родионовна.
Не было на похоронах Леонтия Дубельта матери, графини фон Меренберг. Причины, по коим Наталия Александровна не смогла приехать в Петербург, незнаемы. Возможно, слишком поздно пришло в Висбаден скорбное известие, а быть может, и другие заботы занимали её, уже иного порядка, – приятные: как мать она готовилась к скорой свадьбе младшего сына Георга со Светлейшей княжной Ольгой Юрьевской…
Ещё один печальный штрих к уже посмертной судьбе капитана 2-го ранга: могила внука поэта не сохранилась…
Но в незадавшейся с юных лет жизни Леонтия Дубельта были и поистине счастливые минуты. Верно, когда молодой мичман стоял на палубе фрегата, любуясь вольным бегом морских волн, и пряный балтийский ветер полнил его грудь…
А может, счастливым стал день, когда его руку «обвил» морской дракон, как печать, скреплявшая флотское братство?
Всё же, любопытно порой заглянуть в старый фамильный альбом, чтобы за потускневшей фотографией блеснула чья-то давно забытая жизнь.
Фонд Царских острогов и сталинских лагерей
Соловецкий узник, или гусар в арестантской робе
Сижу за решёткой в темнице сырой…
Александр Пушкин
В февральскую Москву 2022-го приехал… Александр Пушкин! И не один, а с супругой. Приехал из Брюсселя, где и живёт ныне праправнук поэта, увы, последний по мужской линии. Выступая в Пушкинском музее, что на Пречистенке, Александр Александрович Пушкин признался, что хотя он и не родился в России, но знает страну своих великих исторических предков. Вместе с женой Марией – она также наследница поэта, представительница «полтавской ветви» фамильного древа – они побывали во многих русских городах, на юге и на севере, в самых далёких уголках прародины. И даже на Соловках! «Соловки, это вы знаете, очень-очень далеко!» – грустно пошутил он. «Путешествуем потому, – продолжил с милым акцентом бельгийский праправнук поэта, – что хотим знать, как Россия живёт, как живут её люди. Я очень люблю Россию и русский народ!» Поистине символическое признание. Да ещё из уст Александра Пушкина!
Соловки – не просто так оказались в плане поездки по России потомка Александра Сергеевича. Связана с неласковыми северными островами, казалось бы, совершенно невероятная история, но случившаяся в XIX столетии.
Первым ссыльным на Соловках из рода поэта оказался его двоюродный дядюшка Павел Ганнибал. А место дядюшки вполне мог занять сам племянник-поэт, когда над ним сгустились тучи царского гнева и молодому Пушкину весной 1820-го прочили ссылку в Сибирь или на Соловки. Для объяснений поэта (а публике уже были знакомы острые, язвительные эпиграммы на Аракчеева, архимандрита Фотия и самого венценосца!) вызывали к военному генерал-губернатору Петербурга графу Милорадовичу. И как знать, смог ли тогда оправдаться поэт? Но хлопоты друзей, и прежде всего Карамзина, возымели силу, и Александр Сергеевич, как известно, из промозглого Петербурга отправился в солнечную Бессарабию.
Ну а что же дядюшка Ганнибал? Что за жизненные коллизии привели его на суровые и печально известные Соловецкие острова?!
На борту фрегата «Эммануил»
В отрочестве и юности судьба была явно благосклонна к Павлу, сыну флотского капитана Исаака Ганнибала. Рос он в большом и дружном семействе, где супруги отличились, как говаривали в старину, чадолюбием: невестка «царского арапа» произвела на свет пятнадцать деток, пятнадцать братьев и сестёр!
По завещанию Абрама Петровича младшему сыну Исааку определена «в Псковском наместничестве в Опочецком уезде в Михайловской губе деревня Оклад», что позднее стала именоваться сельцом Воскресенским.
На темнокожего отца сыну обижаться не приходилось: во владении Исаака Ганнибала числилось восемьсот крепостных душ – немало по тем временам. В этом-то наследственном псковском имении в 1777 году и родился его сын Павел.
Павел Ганнибал.
Неизвестный художник. 1810-е гг.
А на исходе того знаменательного года в Петербурге, в покоях Зимнего дворца, огласил мир о своём появлении августейший младенец, будущий Александр I. Жизненные пути императора и внука «царского арапа», при всём своём фантастическом различии, не единожды пересекутся.
Отец Павла, сам офицер морской артиллерии, определил и сына во флотскую службу. Выйдя из Морского корпуса, молодой мичман бороздил на боевом фрегате волны Балтики.
Известно, что флагманский сорокапушечный фрегат «Эммануил» под штандартом Павла I, на котором нёс службу мичман Ганнибал, был задействован в больших флотских маневрах у форта Красная Горка. В один из июльских дней 1797 года на борт корабля пожаловал сам венценосец с августейшим семейством, и Павлу Ганнибалу довелось лицезреть монарха и его сыновей, двух будущих императоров: Александра I и Николая I, о чём он позднее любил вспоминать. Правда, в расцвеченных буйной фантазией его рассказах та мимолётная встреча живописалась как совместная служба на фрегате с тремя императорами!
К слову, и племянник-поэт не без гордости упоминал о встрече с теми же российскими императорами: «Видел я трёх царей…»
Мичману Ганнибалу довелось служить и в Кронштадте, но в ноябре 1799-го (в год рождения племянника Александра!) по неизвестным ныне причинам решил он покинуть флотскую службу.
Гусарские подвиги Павла Ганнибала
Стал числиться лейтенантом гренадёрского полка, а вскоре – штабс-капитаном. В военной кампании, известной как Русско-австро-французская война, снискал себе новое звание и награды. Храбро дрался под Аустерлицем в ноябре 1805-го. Сражение то вошло в историю как «битва трёх императоров»: французской армии Наполеона I противостояли тогда армии австрийского императора Франца II и российского – Александра I.
Пожалуй, впервые со времён побед Петра Великого русская армия потерпела под Аустерлицем столь сокрушительное поражение. Александр и его царственный собрат Франц вынуждены были бежать с поля боя. Русский царь, как вспоминал очевидец, «скакал несколько вёрст лишь с врачом, берейтором, конюшим и двумя лейб-гусарами, а когда при нём остался лейб-гусар, царь, по словам гусара, слез с лошади, сел под деревом и заплакал».
«Солнце Аустерлица» взошло тем ноябрьским днём лишь для Наполеона! И, хотя фортуна отвернулась от союзников, участники бессчастного сражения получили награды. Так, Павел Ганнибал за явленную им отвагу (вряд ли после битвы бравый гусар проливал слёзы!) примерил мундир капитана. Аустерлиц стал ещё одной точкой, где скрестились пути
